Инстинкт Бабы-Яги
Шрифт:
Не успели мы поравняться с «удильщиком», как девочка неожиданно рявкнула:
— Чего стоишь зеваешь! Клюет давно, подсекай!
Мужик отработанным движением рыболова-любителя со всей силы дернул кабель. Очевидно, сработала некая кнопка в мозгу, включающаяся при слове «подсекай». Из люка донесся отборный мат. В ту же секунду до рабочего дошло, что он сделал. Не дожидаясь его ответной реакции, я ухватил Миранду за шершавую ручонку и побежал в сторону школы. Давно не носился с такой скоростью, в спину нам летели такие выражения, что впору было остановиться и попросить повторить. Во всяком случае, большинство
У входа в школу я, переведя дыхание, сказал:
— Если ты проделала нечто подобное в классе, лучше расскажи об этом сразу.
— Да ничего я не делала, — фыркнула девочка, — тише воды сижу.
Я кивнул:
— Ладно, тогда побудь тут до пяти, вместе домой отправимся.
На обратной дороге машин прибавилось, но пробок не было, и я без особого труда докатил до харчевни «Солнечная пицца». Вчера, когда договаривался с Кудимовым о встрече, хотел приехать в редакцию «Микроскопа», но Сергей решительно заявил:
— В полдень, в трактире, в это время я обедаю.
Пришлось согласиться на его условия. Впрочем, когда я нашел Сергея и сел за столик, выяснилось, что трапезничать борзописец собрался за мой счет. Я не слишком люблю журналистов, во всяком случае, тех, которые копаются в чужом грязном белье. Понимаю, конечно, что спрос рождает предложение и что во многих людях сильно желание подсмотреть в замочную скважину за сородичами, но сам не читаю издания типа «Микроскоп».
Сергей оказался неприятным типом. Высокий, болезненно худой, с плохими, выщербленными зубами и маленькими, близко посаженными, бегающими по сторонам глазками, он производил отталкивающее впечатление. Впрочем, вымой парень длинные, свисающие до плеч патлы, может, и стал бы приятнее. Честно говоря, мне не слишком хотелось пожимать ему руку. Но Сергей протянул ее мне. Я быстро коснулся влажной ладони, незаметно вытер свою руку о край скатерти и натянуто улыбнулся.
Сергей схватил лежащую перед ним вилку и, вертя ее в пальцах, сказал:
— Ну, пока еду не принесли, выкладывай.
— Что? — Я решил поддержать разговор.
— Как — что? — заржал журналист. — Зачем звал? Какой компромат приволок? На кого? Имей в виду, сведения о Кате Пупкиной, главной певице вокзального ресторана Мухосранска, меня не привлекают! У тебя что? Фото? Вымай!
Я вытащил удостоверение. Сергей внимательно изучил книжечку и крякнул:
— Так. И зачем я тебе понадобился? Небось в твоем бизнесе, напротив, платят за молчание.
— Не всегда, — улыбнулся я, — иногда мы отсчитываем деньжонки тем, кто вовремя раскрывает рот.
Сергей швырнул вилку на скатерть.
— Меньше чем за сто баксов я даже не зевну.
Преодолевая отвращение, я открыл портмоне, демонстративно пересчитал зеленые купюры, выданные мне Норой на непредвиденные расходы, и сказал:
— Сначала ответь, ты знал Олега Колпакова?
— Ну, — кивнул Сергей, — слышал про такого, фотограф.
— Он передал тебе пакет с негативами, отчего не напечатал снимки, ведь Олег умер?
Сергей обнажил гнилые зубы:
— А зачем? Ничего особенного на фотках нет!
— Насколько я знаю, на них была запечатлена девочка…
— Ага, — хмыкнул Сергей, — девочка-припевочка! Не смеши меня, девочкой она была так давно, что и не помнит. Порнуха! Мы такое не даем, кстати,
Я поморщился. Вот врун. Вчера я купил «Микроскоп», чтобы познакомиться с этим изданием, и обнаружил более чем откровенные снимки известной эстрадной певицы, сделанные явно исподтишка.
— А вот вчера на ваших страницах поместили весьма интересную подборку, — не удержался я.
Сергей хмыкнул:
— Да уж, больше таких не будет.
— Что так? Вы меняете профиль издания? Станете теперь писать об искусстве? — съехидничал я. — Это денег не принесет.
— Точняк, — заржал журналист, — бабки можно огрести только на голой жопе.
— Почему же вы решили не публиковать откровенные фото?
Тут появился официант, и Сергей начал быстро резать кусок мяса. Ел журналист неопрятно, капая соусом на стол. Сначала порезал отбивную на мелкие кусочки, затем отложил нож и принялся суетливо запихивать в рот мясо, картошку, овощи, изредка помогая себе большим пальцем левой руки. Мне такое поведение за столом запретили года в два. Все детство я просидел около тарелок, держа под мышками две книги. Стоило расстопырить локти, как тома с грохотом рушились на пол. Николетта мигом засовывала книги назад, приговаривая:
— Вава, приличный человек никогда не отставляет локти, когда садится есть. Учись вести себя правильно, немедленно возьми нож.
Но Сергея в раннем детстве никто не ругал за неумение пользоваться столовыми приборами, поэтому прилично есть он не научился. Впрочем, ему, очевидно, не объяснили и про необходимость мыться хотя бы дважды в неделю, а поход к стоматологу и парикмахеру юноша явно считает бесполезной тратой времени.
Я подождал, пока он соберет куском хлеба остатки подливки, и повторил вопрос:
— Почему же вы решили отказаться от материалов папарацци?
Сергей отодвинул пустую тарелку, громко рыгнул и велел официанту:
— Кофе, двойной эспрессо, сахар не класть.
Потом он достал сигареты, с наслаждением закурил и заявил:
— Папарацци! Да нет, никто не собирается оставлять полосы без фотографий. Когда я сказал: «Теперь таких не будет», имел в виду снимки певицы. В каждом деле талант нужен. Человек, который работал для «Микроскопа», гений! Таких вообще нет, здоровские штуки приносил! Остальные говно тащат. У Лики Брок на тусовке из платья грудь выпала! Тьфу! Во-первых, кому нужна ее недоразвитая сиська, а во-вторых, Лика небось увидела нашего человека и быстренько сама все вытряхнула, пиар ей необходим. Наш же Гном снимал невероятные вещи, эх, да что там! Одна фотка госпожи Рыбальчук чего стоит! Сия дама появляется на публике только после того, как натянет на морду косметический чулок и наложит слой штукатурки в два сантиметра толщиной. А Гном поймал ее, так сказать, а-ля натурель.
— Кто поймал? — не понял я.
— Гном, — пояснил Сергей, — псевдоним такой у этого папарацци был, Гном. Настоящего имени никто не знал, кроме меня. Это я привел его в «Микроскоп», сам хороший фотограф, но до Гнома мне далеко! Эх, все, нету Гномика.
— А где он?
— Погиб, — сказал Кудимов и снова вытащил сигареты, — хотя, учитывая то, чем он занимался, зарабатывая денежки, думаю, ему помогли досрочно отъехать в лучший мир. Так при чем тут Олег Колпаков и дурацкие снимки похотливой нимфетки?