Институт экстремальных проблем
Шрифт:
Кто-то колотил в дверь грузового лифта, которая была почти полностью засыпана кусками бетона. Илья с трудом подобрался к ней и стукнул по металлу. В ответ раздались женские голоса. Илья не разобрал ни слова, но понял, в шахте лифта находятся люди, уцелевшие, как и он с Наилей, во время взрыва.
Открыть покореженные двери грузового лифта Илье удалось, только сконцентрировав энергию. Этому приему спасателей обучила Светлана. Наиля с восхищением и немного с ужасом смотрела на Илью, когда он разжимал створки, ухватившись за металлическую окантовку на краю. Ей показалось в неярком свете фонаря, что плечи Ильи стали намного шире, так вздулись мышцы от нечеловеческого усилия, вены сетью переплетенных канатов проступили под кожей. Закончилось тем,
— Что с тобой? — Ее руки не смогли бы удержать его, но их прикосновение придало сил.
— Ерунда, сейчас пройдет.
Илья встал на четвереньки и помотал головой, потом сел среди обломков. Уже три пары женских рук придерживали его за спину, еще два перепуганных лица склонились над ним.
— Целы? — спасатель внимательно рассматривал девушек. — Вы откуда? Еще кто-то с вами есть?
Он попробовал встать, но не смог. Ноги не слушались Илью, и он снова опустился на пол. Перебивая друг друга, временами всхлипывая, Галя и Наташа, девушки, работавшие в меховом магазине на пятнадцатом этаже, рассказали, что их отправили на склад за товаром, и они решили прокатиться вниз на грузовом лифте, хотя это было запрещено. В двенадцать часов, когда произошли первые взрывы, погас свет, а лифт остановился между первым и вторым этажами, они испугались только того, что директор магазина лишит их премии, если обнаружит своих продавщиц в грузовом лифте, и поэтому не рискнули пользоваться мобильниками и не стали звать на помощь в надежде, что электричество вот-вот починят, они благополучно приедут на склад, потом вернутся в магазин с несколькими тюками шуб, и никто ничего не узнает. Девушки просидели в темноте два часа, и за это время ничего, как они рассчитывали, не починили. Они уже замерзли в своих легких костюмах, недоумение переросло в страх, но, когда они все-таки решили позвать на помощь, все вокруг затряслось, загрохотало, лифт начал рывками двигаться вниз, а на его крышу стало валиться что-то тяжелое. Ни Галя, ни Наташа в самом страшном сне никогда не переживали ничего подобного. Что произошло, они не знали и, догадавшись, что падают вместе с лифтом вниз, благодарили случай за то, что под ними было только два этажа; они не подозревали, что двадцать с лишним этажей рушатся на них.
Когда все стихло, лифт перестал содрогаться, девушки долго не могли очнуться от пережитого ужаса и какое-то время просто не могли заставить себя двигаться. Кроме ушибов и ссадин от какого-то ящика, оказавшегося в лифте, других травм они не получили и, придя в себя, попробовали позвать на помощь. Никто не откликнулся, телефоны не работали, им нужно было рассчитывать только на собственные силы. Открыть двери лифта они, конечно, попытались, но не смогли разжать их голыми руками и решили, пользуясь заколкой для волос и маникюрной пилкой, снять с потолка панель со светильником. При подсветке мобильника они по очереди забирались на ящик и через несколько часов усилий с трудом вывернули все шурупы. Когда Галя с Наташей отодрали пластину, через образовавшееся отверстие в лифт упало несколько кусков бетона. Соорудив шаткую пирамиду из них и ящика, они выбрались на крышу лифта. Кромешную тьму подсветка телефонов разогнать почти не могла, но Галя заметила всего в метре над лифтом ведущие на этаж металлические двери, между которыми была щель в несколько сантиметров. Сквозь нее ничего не было ни видно, ни слышно, но девушки начали звать на помощь и колотить по металлу. Эти звуки и услышали Илья с Наилей.
Илья немного восстановил силы, пока слушал девушек, и рассказал им, что знал о случившемся с «Атлантом» и о том, что помощь к ним уже идет. Он проверил мобильник – слишком слабый
— Ничего страшного, о нас уже знают, — успокоил Илья девушек. — А вы молодцы – не растерялись, не испугались, сообразили, как выбраться наружу, — похвалил их спасатель, с помощью Наили вставая с пола.
— Испугались, еще как! — рассмеялась Наташа так звонко, будто ничего не произошло.
Она смеялась и все никак не могла остановиться, и внезапно смех перешел в рыдания. Галя обняла ее: «Наточка, успокойся!» – но девушка уже ничего не воспринимала. Илья крепко прижал к себе сотрясавшееся от рыданий тело и вдруг приник к ее губам страстным поцелуем.
— Что?! Почему?! Зачем?! — Наташа стала испуганно вырываться из рук спасателя.
— Исключительно в рамках проведения спасательных мероприятий. Больше не буду. — Илья осторожно вытер с Наташиных щек слезы и заглянул ей в глаза. — Никогда не смогу ударить женщину, даже если нужно прекратить ее истерику. По собственному опыту знаю, что хороший поцелуй в таких случаях тоже неплохо помогает.
— Оригинальное средство, — Наташа всхлипнула в последний раз и слабо улыбнулась.
Воскресный день заканчивался. Оранжевые оттенки узора жизни Медведева стали ярче, местами они даже начинали переходить в желтый цвет, но и тусклых красных пятен оставалось еще много. Светлана ощутила рядом Олега. Она немного ослабила концентрацию сознания, частично вернулась в реальный мир и вопросительно посмотрела на него. «Поднимай понемногу температуру. Заканчиваем кости собирать», — тихо сказал Худяков. Светлана прикрыла глаза в знак согласия и глубоко вздохнула. «Помочь тебе?» – Олег положил ладонь на ее шею, но в этот раз Светлана почему-то не воспользовалась его энергией.
Вадиму вливали огромное количество крови и еще каких-то растворов, Светлана почти физически ощущала это. Сейчас ей нужно было вернуть организму Медведева нормальную температуру и способность функционировать самостоятельно, без ее помощи, но нужно было не дать ему прийти в сознание. Поэтому Света очень осторожно, очень медленно, по доле градуса повышала температуру, направляла ритм сердца, заставляла легкие чаще расширяться. Что-то случилось в предутренние часы понедельника, когда температура поднялась почти до нормального уровня, как вдруг произошел сбой в деятельности легких.
— Я не контролирую дыхание, — в операционной раздался громкий, но пока спокойный голос Светланы. Пульс она еще могла удержать, хотя и с трудом.
Кое-кто из врачей вздрогнул от неожиданности – они уже давно обращали на непонятную участницу операции, вторые сутки сидевшую без единого движения, немногим больше внимания, чем на стоявшую в операционной различную аппаратуру.
Анестезиолог, скучавший на протяжении всей смены, моментально подключил аппарат искусственной вентиляции легких.
— Не больше десяти в минуту, — подала команду Светлана.
Анестезиолог не без колебаний послушался.
Светлана изо всех сил старалась привести в соответствие искусственно навязываемый ритм дыхания, температуру тела и биение сердца, которое вырывалось у нее из-под контроля. Оно то пропускало удары, словно задумываясь, то начинало частить, стараясь протолкнуть кровь в сосуды. «Димка, дыши, пожалуйста, дыши сам. Не уходи, ты нужен мне, я это только сейчас поняла», — ее начинало захлестывать отчаяние, и она сама стала терять последние силы.
— Фибрилляция желудочков, — раздался чей-то голос.
Желтый огонек потускнел и еле мерцал на фоне узора, вдруг поблекшего до такой степени, что краски были почти не различимы. Светлана отдавала всю свою энергию, стараясь вдохнуть в него жизнь, но у нее получалось только не дать ему погаснуть окончательно.
— Дайте пять тысяч! Всем отойти от стола! — донеслась откуда-то издалека команда.
Светлана почувствовала на себе чьи-то руки, оттащившие ее от Вадима.
— Разряд, еще разряд! — Через мгновение. — Пульса нет.