Институт экстремальных проблем

Камских Саша

Кто поднял Светлану, куда-то понес, положил на твердую прохладную поверхность; она догадалась, что это Олег. Потом девушка ощутила укол в вену, попыталась открыть глаза и сесть.

— Света, не дергайся, сейчас ты ничего не сможешь сделать, — сквозь туман, окутывавший ее сознание, донесся голос Худякова.

— Увеличить напряжение. — Врачи пытались заставить сердце Вадима заработать, потому что оно остановилось совсем, не было даже тех беспорядочных сокращений, которые сопутствуют агонии. — Разряд! — Пауза. — Еще пятьсот добавьте. Разряд! Еще пятьсот! Бесполезно…

— Попробуем прямой массаж, вскрывайте грудную клетку!

Когда Светлана услышала эти слова,

туман и слабость исчезли, она легко встала, отстранила Олега и подошла к операционному столу.

— Подождите, пустите меня.

Голос был тихим, но что-то в нем было такое, что врачи, не говоря ни слова, расступились.

Одну руку Светлана положила на лоб Вадиму, другую на грудь, где уже была намечена линия разреза, и наклонилась к нему. Свет в операционной вдруг потускнел, электронные приборы начали показывать данные прошлогоднего календаря, у находившихся там людей заложило уши. Через минуту все вернулось в обычное состояние.

— Пульс пятьдесят, — не веря собственным глазам, прошептал кто-то из врачей, глядя на монитор.

Анестезиолог, не доверяя недавно сходившим с ума приборам, по-старинке начал нащупывать пульс на сонной артерии.

— Пятьдесят, устойчивый, дыхание двенадцать, — он замолчал, недоверчиво глядя на Светлану, а та вдруг начала оседать на матовый кафельный пол.

Олег подскочил к девушке, подхватил на руки и вынес из операционной.

* * *

Весь остаток субботы, всю ночь на воскресенье и весь следующий день до самого вечера Ирина металась по квартире, не выпуская из рук телефона, беспрерывно курила и слушала новости. Были включены телевизор, радио; она переключалась с канала на канал, с одной радиостанции на другую – везде было одно и то же. Максим всю неделю делился опытом на семинаре в соседнем областном центре и был еще в дороге, возвращаясь домой, он знал не больше Ирины.

Новостные сайты в Интернете тоже ничего не дали. На одном из них Ирина нашла ссылку «Список пострадавших», но по ней открывалась пустая страница. Алешка позвонил еще один раз в субботу, сказал, что пришел домой, что бабушка переживает, и больше от него ничего не было. Попытки дозвониться до Сергея она бросила еще в субботу вечером, понимая, что ему не до разговоров, и отправила SMS-ку: «Позвони, когда сможешь». Сообщение осталось недоставленным.

Мобильник Светланы тоже не отвечал. Дозвониться до «горячей линии» было невозможно, да Ирина и не знала, смогут ли там ей сказать что-нибудь о работающих на месте взрыва спасателях, но все равно сидела рядом с телефоном, постоянно набирая объявленные номера и не спуская глаз со своего мобильника, лежавшего рядом. Около одиннадцати вечера «Нокия» пискнула, появилась надпись: «Сообщение доставлено», и почти сразу же раздался звонок.

— Сережка?! — Ирина онемевшими губами еле слышно выдохнула в трубку, вдруг испугавшись услышать не его голос.

— Ириша, что с тобой?! — сквозь треск и грохот донесся до нее голос Сергея. — Где ты?

— Со мной ничего, я дома, что ты обо мне спрашиваешь?! — изо всех сил стараясь сдержать лихорадочную дрожь в срывавшемся голосе, почти прокричала Ирина в трубку. — Сереженька, ты как?! С тобой что?!

— Не волнуйся, на мне, как всегда, ни царапины, — Сергей говорил почти спокойно. — Телефон в кармане лежал выключенный, я только сейчас, когда нас сменили, его включил, увидел, что там твоих звонков с десяток, больше, чем от мамы с Алешкой, и сразу позвонил. Что у тебя с голосом?

— Ерунда, не думай сейчас об этом. Где ты сейчас, Сережа? Сколько вам на отдых дали? С ребятами все с

порядке? Все целы?

— Более или менее, — про Вадима и Илью Сергей решил пока не говорить. — Нам дали несколько часов передохнуть, ребята просто с ног валятся. Сейчас в машину загрузимся, пару часов покемарим и снова на завалы, — в его голосе все больше и больше проступала чудовищная усталость.

— Сергей! Слушай меня внимательно, — растерянность и ощущение полной беспомощности исчезли; Ирина точно знала, что она сейчас может сделать. — Бери ребят и быстро ко мне, дворами за пять минут дойдете. Умоетесь, поедите и отдохнете в нормальных условиях. Даю время на решение всех оргвопросов и через пятнадцать минут жду вас у себя.

— Ира, мы ведь тебе всю квартиру разнесем, мы грязные, как черти; ты хочешь всю ночь с нами возиться, а тебе завтра на работу.

— Слушать ничего не хочу, тем более такой бред! Ты думаешь, я могу спокойно лечь спать, а завтра, как ни в чем ни бывало, отправиться в институт?! — Ирина обрела тот прежний гневно-командный тон, которого Томский давно не слышал. — Ко мне, без разговоров! Номер квартиры помнишь?

Через двадцать минут в прихожую Устюговской малогабаритной двушки, стараясь не шуметь, протискивались четверо спасателей. С Томским пришли Денис, Антон и Сашка. Ребят можно было различить различить только по фигурам из-за покрывавшего их лица слоя грязи и копоти.

— Остальные где?

— Генка к себе домой пошел – он тоже здесь недалеко живет – жену успокаивать. Вадим и Илья не смогли, — коротко ответил Сергей, предупреждая дальнейшие вопросы. По дороге к Ирине он попросил ребят, чтобы они пока не рассказывали ей ничего о случившемся с Медведевым и Вольфссоном. — В пять часов мы должны быть на месте.

— Как говорится, меньше народу – больше кислороду, — Денис попытался пошутить, но на улыбку сил уже не осталось. От усталости щеки у него ввалились, и темные глаза стали казаться необычно большими.

— Боюсь, что кислород я за два дня весь выжгла, — Ирина сумрачно усмехнулась. — Сколько могла – проветрила квартиру от табака, уж вы извините, ребята, за эту вонь. Давайте, раздевайтесь.

— Ирина, может, мы в тамбуре разденемся? — стоявший на пороге Антон собрался сделать шаг назад. — Ты только глянь, какие мы чумазые, у тебя сейчас пыли в квартире будет, как на цементном заводе.

— Не выдумывай, заходи живее и закрой дверь. Быстро снимайте с себя все, вплоть до белья, и в ванную, под душ. Во что переодеться, к сожалению, ничего дать не могу, посидите в простынях, как древние греки. Белье, носки выстираю, к утру все высохнет, — Ирина метнулась в комнату и тут же вернулась с двумя заранее приготовленными стопками полотенец и простыней и положила их в ванной на стиральную машину. — Приводите себя в порядок, потом на кухню ужинать, потом спать. Вопросы есть? — через секундную паузу. — Вопросов нет. Отлично, приступайте к исполнению.

Ирина говорила громко, короткими фразами, чувствуя, что спасатели устали до отупения и что сейчас для них проще всего выполнять конкретные четкие указания. Меньшиков, правда, почти испуганно глянул на нее.

— Ирина, как-то неудобно так…

— Неудобно штаны через голову надевать, — Ирина резко оборвала его, хотела добавить еще что-то язвительное, но осеклась, разглядев на щеке и на комбинезоне липкие темные пятна. — Саша, откуда кровь? Поранился?

— Не моя, — Сашка снял каску и отрицательно мотнул головой. — Там… много… — он не договорил и, побледнев так, что было заметно даже сквозь слой копоти на лице, привалился к стене; его вдруг начала бить нервная дрожь.