Институт экстремальных проблем
Шрифт:
Там Меньшикова прорвало:
— Света, я не операции боюсь, а наркоза, вернее, его последствий! Я сам слышал, когда лежал в больнице, что люди могут говорить, когда приходят в себя!
— Саня, ты боишься при Петровиче что-нибудь сказать не то? Успокойся, пожалуйста. Во-первых, тебе обычный наркоз давать не будут, ты будешь в сознании, я тебе об этом уже говорила. Во-вторых, даже если Петрович что-то и услышит от тебя, то никому ничего не скажет.
— Да я не хочу, чтобы именно он что-нибудь от меня услышал!
Светлана обо всем догадалась.
— Тебе Наташа нравится?
Меньшиков побагровел и кивнул головой.
— Извини, Света, я не думал, что когда-нибудь это со мной произойдет. Я вообще никогда не верил в любовь
— Санечка, милый, за что же ты извиняться вздумал? — Светлана улыбнулась и взяла его за руку. — Я так рада за тебя! Наташка – славная девчонка.
— Ты думаешь, она сможет меня полюбить? — с надеждой поинтересовался Сашка.
— Даже не сомневаюсь, ты ведь отличный парень! — Света крепко поцеловала его. — У тебя все будет хорошо. Я завтра обязательно приду к тебе после операции, проконтролирую обстановку. Сейчас уже поздно, давай-ка ложись спать, я помогу тебе заснуть.
Через десять минут Меньшиков крепко спал, а Светлана еще долго сидела и разговаривала с Петровичем, который подробно расспрашивал ее о Медведеве и старался утешить.
— Ничего, выкарабкается наш командир. Уж если ты за это дело взялась, то Димыч поправится. Я, старый дед, и то от твоего лечения невиданными темпами выздоравливаю, уже на обеих ногах стоять пробую, ко мне толпы медиков на экскурсии ходят. — Новоселов сел и обнял девушку за плечи. — Не переживай так, я смотрю – совсем похудела, одни глаза остались.
— Не могу, дядя Саша. Это я во всем виновата. Вадим мне такие письма писал, SMS-ками закидывал, звонил сколько раз, а я не только не ответила, но даже не посмотрела на него при встрече. — Света вспомнила, как потухли глаза Медведева, когда она демонстративно отвернулась от него. — Как глупая пятнадцатилетняя девчонка хотела помучить его! Он, я знаю, потом думал об этом и не смог вовремя среагировать, когда произошел второй взрыв, хотя времени на это у него было достаточно!
— Перестань себя терзать, Светланка, ты тут не при чем. Сколько ты от него натерпелась, сколько гадостей выслушала, а теперь винишь себя за вполне естественное поведение. Это же нужно быть святой, чтобы простить подобное хамство! Я от него такого не ожидал, хотя и знал, что он не ангел. — Петрович покачал головой. — Честно признаюсь – когда устраивал тебя на эту работу, то надеялся, что тебе Денис по сердцу придется. Добрый такой парень, заботливый, неглупый, «с руками», что называется, симпатичный, чем он тебе не понравился? И родители у него славные, — добавил он.
— Понравился, дядя Саша, так же как и все остальные ребята. Они разные, но у них есть общая черта – они отличные парни, взять и выбрать кого-то невозможно. Я счастлива, что у меня появились такие друзья, — Света улыбнулась. — Они мне очень дороги, я их всех люблю, но как братьев.
— А Вадима ты любишь по-другому? — поинтересовался Новоселов. — Может, напридумывала себе невесть что?
— Нет, дядя Саша. Я давно поняла, что он меня любит, только боится это показать. А про себя я все поняла, когда он умирал, истекая кровью, по дороге в клинику. Только тогда мне стало ясно, что я его тоже люблю! — Света всхлипнула, вспомнив ту страшную поездку через весь город.
— Ну все, расплакалась… Не стоит, Светланка, перестань. — Петрович ласково погладил девушку по голове. — Вот выздоровеет наш командир, я тебя за него замуж отдам. Вместо твоего папы займусь этим делом. Давай, вытри глазки и улыбнись, а то я всю ночь плохо спать буду.
Света слабо улыбнулась.
— Сейчас усыплю, как Саньку, будешь спать крепко до самого утра.
— Спасибо, милая, я уж как-нибудь сам засну, да мне еще и домой нужно позвонить. Герой-то наш спит? — Новоселов внимательно оглядел Меньшикова, тот спал, почти с головой укрывшись одеялом. — Вот еще одна головная боль добавилась – Наташка на него сегодня во все глаза смотрела. Один оболтус у меня в зятьях уже побывал, теперь, похоже, второй на подходе.
— Не привлекает
— Да как-то не очень. Наталье, на мой взгляд, кто-нибудь посерьезнее нужен, она еще сущий ребенок, несмотря на то, что у нее у самой уже дите есть.
— Санька вовсе не такой пустой болтун, каким иногда кажется. Это все маска. Он очень хороший парень, который вообразил, что должен выглядеть развязным, нахальным, прошедшим огонь и воду, иначе его не будут воспринимать всерьез. Это пройдет, по-моему, уже почти прошло. Он очень добрый, готовый все отдать другим, даже пожертвовать собой; он будет терпеть боль и скрывать свои неприятности, только бы не причинить кому-то неудобство. Эгоизма в нем нет ни капли. Я поражаюсь тому, как он заботится о сестре и матери, отдает все деньги в семью, себе оставляет сущие гроши. Практически никогда не обедает, пробавляется бутербродами и растворимой лапшой, рискуя испортить желудок, ходит в форме не потому, что ему так нравится, а чтобы поменьше тратить на одежду. — Щеки у Светланы даже порозовели, с таким жаром она говорила о Сашке. — Он как-то сказал: «Я и в казенном перехожу, я мужчина, а маме со Светкой нужно хорошо одеваться», хотя понятно, что такому молодому парню и куртку хочется модную, и джинсы с кроссовками современные, и мобильник с наворотами. Единственное, что он себе купил на премию за летние пожары – это компьютер.
— Ты прямо как сваха его расхваливаешь, — удивился Петрович. — Сама-то не влюблена в него?
— Он мне как младший брат, — улыбнулась Светлана. — Саня иногда со мной делится такими проблемами, о каких никогда не скажет своей маме, потому что боится, что та будет слишком сильно переживать. У него, к сожалению, нет близких друзей, которым можно довериться без оглядки, он слишком домашний мальчик, очень ранимый, хотя на первый взгляд этого не скажешь.
— А недостатки-то у него есть? Я теперь буду заниматься только тем, что выискивать у него тайные пороки.
— Кто же без недостатков? — усмехнулась Света. — Он очень обидчивый, но легко прощает обиды и не помнит зла, упрямый, но не до такой степени, чтобы уж совсем никого не слушать. Может сутки просидеть за компьютерной игрой, потому что в виртуальном мире он себя чувствует лучше, чем в реальном, тот мир он может подстроить под себя, туда он уходит от одиночества. Это тоже пройдет, когда он полюбит, а главное, когда его полюбят.
Новоселов все еще с сомнением покачал головой. Его мнение о Меньшикове стало меняться еще летом, когда в Каменском полевом лагере он, пожалуй, впервые увидел не приблатненного пацана, нередко вызывавшего раздражение своей пустой болтовней, а толкового парня, к мнению которого прислушивались даже специалисты. То, что сейчас рассказала ему Светлана, снова заставило его по-другому взглянуть на Сашку, но все-таки он никак не мог представить его в роли потенциального зятя. Когда она ушла, Новоселов долго разглядывал спящего, думал о Светиных словах, о ней самой, о Медведеве и поражался тому, как усердно люди создают порой о себе нелестное мнение, стараясь выглядеть хуже, чем они есть на самом деле.
Больше всего Петрович размышлял о той метаморфозе, которая произошла с Вадимом с момента появления в институте Светланы. Он знал его много лет и всегда ценил за легкий характер, доброту, умение общаться с людьми, находить с ними общий язык. Когда встал вопрос о новом командире группы, ни у ребят, ни у начальства не было сомнений, что им должен стать только Медведев, альтернативы не видел никто, хотя кадровик довольно резко высказался по поводу отношений Вадима с женским полом. Новоселов не мог понять, почему их командир так переменился, стал злым, раздражительным и говорил Светлане такие грубости, каких от него никто никогда не слышал. Петрович переживал за Свету, заступался за нее, одергивал Вадима и временами жалел, что именно по его настоянию девушку взяли психологом в группу Медведева, у Марата, Артема или Артура таких проблем не возникло бы.