Инструкция к жизни
Шрифт:
– Ждут, но я сама должна отдать…
– Да чего ты так вцепилась-то в эту ксиву?
– Я ведь нашла сама, и должна отдать тоже сама…
– Чёрт бы это всё… Ай, хрен с тобой. – Полицейский оборачивается к напарнику. – Петрович, ты свяжись со всеми, поспрашивай, а я к Бахрамову домой, здесь недалеко, пулей метнусь.
– Девку с собой забери. – Отвечает Петрович.
– Так зачем?
– Так, а если он там сидит? Два раза бегать будешь?
– Прав ты, Петрович. – Степан Алексеевич смотрит на эту мелкую и вредную. – Пойдёшь со мной, раз
Внутри Эбби играет некая радость, ведь её ждёт расследование пропажи Рустама Бахрамова. Настоящее приключение. Эбби нравится чувствовать себя важной и нужной. У неё наконец-то далеко не последняя роль.
Проживает Рустам Бахрамов в одной из тех самых кирпичных коробок, где в подъезде воняет, а лифт не работает. На третьем этаже, справа от лестницы, квартира с бордовой дверью. Звонок хрипит и, кажется, мечтает умереть, но пока ещё держится. Им открывает какая-то девочка, практически девушка (той лет шестнадцать, может быть, даже уже семнадцать), с тёмными волосами и прищуренными глазами. Выглядит она приятно. В глаза сразу же бросается её старая фиолетовая толстовка, кажется, ещё до войны купленная, импортная значит. Ещё её тонкую шею украшает бритва на верёвочке.
– Здрасьте.
– Гуля, привет. Отец дома? – Спрашивает её Степан Алексеевич.
– Нет. Он же на смену ещё утром ушёл. А чё случилось?
– С поста пропал. Вот, девчонка нашла ксиву его. Ты не переживай, найдём. Посиди вот только с этой мелкой, её одну домой отпускать щас опасно, а водить не хочу, только время потеряем.
– Отец пропал?.. Как пропал?..
– Найдём, найдём, ты посиди с этой, говорю. – Степан Алексеевич проталкивает Эбби под крыло майорской дочери. – Хорошо?
– Хорошо. – Отвечает Гуля.
– Здравия желаю. – Степан Алексеевич уходит, а дверь закрывается. Гуля смотрит на Эбби сверху вниз, словно и не знает, что с ней делать. Та пырится в ответ, так и стоят они с полминуты.
– Как тебя зовут? – Спрашивает старшая. Эбби представляется, затем слышит в ответ:
– Я Гульнара. Можешь звать меня Гулей, без разницы.
Затем Гуля тут же уходит в комнату со стеклянной белой дверью, паркет скрипит под её ногами. Буквально спустя минуту она возвращается, а в руке – чёрный прямоугольник. «Айфон» – догадывается Эбби. У её отца был телефон, но другой, а самой ей не выдали. На хороший не хватает денег, а кнопочный бесполезен. Связи нет и звонить по нему куда-либо – глупая затея. Кто-то говорил, что это бунтовщики вышки связи пожгли, а другие рассказывали, что правительство отключило, чтобы люди не могли свои действия координировать.
– Крутой телефон.
– Ага. А чё, айфона в жизни никогда не видела?
– Видела. – Врёт Эбби, чтобы не показаться лохушкой.
– Ты короче здесь посиди, я отца пойду искать. – Гульнара тем временем надевает кроссовки и накидывает куртейку на плечи.
– Степан Алексеевич сказал, что сам найдёт.
– Слушай, я в дядю Стёпу может и верю, но сама быстрее найду.
– Я с тобой.
Гуля смотрит на свою
– Так ты ж мелкая, ты мне мешаться будешь.
– Не буду! Пожалуйста, я не отстану! Мне нужно… Мне тоже нужно.
– Да ты рофлишь что ли, как я тебя возьму с собой? Если чё случится, мне голову оторвут.
– Я всё равно пойду за тобой! Не отделаешься.
Майорская дочка вздыхает, закатывает глаза и топчется на месте, раздражается от этой навязчивой занозы. Вдруг Гульнара резко набрасывается на дверь и выскакивает наружу, а затем наваливается всем весом и запирает квартиру. Сразу становится полегче, она прикрывает глаза и немного расслабляется. Одной проблемой меньше. Но теперь пора бежать искать отца. Гуля поднимает веки, а перед ней на лестничной клетке стоит Эбби.
– Ты… – Растерялась Гульнара. – Ты как это сделала?
– Я маленькая и быстрая. Мне нужно с тобой.
– Хер с тобой, пойдём. Но делаешь всё то, что я скажу, поняла?
– Поняла.
Они идут вниз по лестнице, затем через дворы, мимо гаражей, через дорогу, на которой покрошенный асфальт лежит кусками. Машины здесь больше не ездят, а ремонтировать ни у кого не хватает ресурса. Да и дела толком кому-либо нет, «не жили хорошо, так нечего и начинать». Все просто привыкли к убитой дороге, по которой даже трактор проехать не может.
Дальше они оказываются у какой-то стены из таких больших белых блоков, в которой виднеется синяя, проржавевшая дверь. Гульнара стучит в неё трижды, а затем кричит:
– Нильный, открывай!
– Нильный занят! – Кричат с той стороны.
– Да ёп, открой тебе говорят! Свои!
Дверь приоткрывается, оттуда выглядывает бородатая морда. Она посмотрит по сторонам и замечает Эбби:
– Эт кто?
– Подружка моя новая. Не сцы, свои.
– Ес чё, то сама за неё отвечаешь.
– Да ясен хер, впускай давай быстрее, мне к Нильному нужно.
Их пропускают внутрь. Эбби с любопытством осматривает новое место, которое представляет собой сеть из споенных друг с другом гаражей. В некоторых из них стоят кровати, кто-то что-то обсуждает, ещё кто-то играет в карты. Пахнет чем-то палёным, кто-то что-то жжёт. Гульнаре говорят, где этот самый таинственный Нильный. Он в гараже под номером тринадцать, тот немного больше остальных.
– Нильный, открывай! – Гуля стучит своей ручонкой по окислившейся гаражной двери. С той стороны слышится сперва какая-то возня, а затем и щелчок амбарного замка.
Перед ними снова рожа. В этот раз худая, щёки впалые, волосы немытые. Глазёнки Нильного паникуют, цепляются за всё, за что они только могут зацепиться:
– Ах, Гуля… Какая встреча! А я тебя не ждал совсем.
– Слышь, Нильный. Ты отца моего не видел?
– Слушай, тут… Такое дело, знаешь, видел я твоего отца. Санька помнишь? Щуплого?
– Ну, помню. Причём тут он?
– Его вчера шлёпнули. Ну пасаны и пошли искать, как грица, правосудия. Они на твоего батю и наткнулись.