Инсургент
Шрифт:
— Постарайтесь добиться, чтобы меня не засадили в тюрьму, — просит он среди всхлипываний защитника, и тот обещает ему заняться этим. — Шесть месяцев! Подумайте только, шесть месяцев.
Он выжимает свой платок, а Лорье [43] ... смеется за его спиной.
Этот Лорье способен смеяться над любым страданием. И не то, чтобы он был жесток, — нет! Но в его жилах бурлит презрение к человеческому роду, и это презрение кривит и подергивает его тонкие губы. Его физиономия напоминает мордочку грызуна, крысы, — крысы, которую взяли за хвост и окунули в бочку мальвазии. Цвет лица багровый, — он сангвиник!
43
Лорье Клеман (1832—1878) — видный французский адвокат, защищал главным образом журналистов, привлекавшихся к суду за нарушение законов о печати; выступал защитником на процессе парижской
Под этой хрупкой оболочкой таится мужественная сила, и сквозь мелкие зубы, способные, кажется, разгрызть дерево, вырывается со свистом резкий уверенный голос, точно бурав, сверлящий уши судей.
Он весел, язвителен, даже дерзок. У него на языке не только соль, но и порох; он смешит и внушает страх своей иронией, которая то забавляет, то заставляет обливаться кровью, колет или терзает, как ему вздумается; причем сам он сохраняет полное бесстрастие.
Он — воплощенный скептицизм. Стрелок из любви стрелять и ранить. И он ловко играет своим оружием и своими убеждениями.
Этот маленький человечек без подбородка, без губ, с головой ласки или коноплянки — один из сильнейших умов своего времени, Маккиавелли своей эпохи... Маккиавелли, невзрачный на вид, насмешливый, всюду сующий свой нос, прожигатель жизни, потому что явился после Тортильяра [44] , Жана Гиру [45] , Калхаса [46] и Жибуайе [47] .
Он не напишет «Государя», — этого нечего опасаться, — он пишет сейчас «Трибуна» [48] .
44
Тортильяр — персонаж романа французского писателя Эжена Сю «Парижские тайны», хромой уличный мальчишка, отчаянный и смелый.
45
Жан Гиру — тип грубого и циничного убийцы, созданный французским литератором и карикатуристом Анри Монье (1809—1877).
46
Калхас — «великий жрец» из оперетты Оффенбаха «Прекрасная Елена»; он пользуется слабостями человеческими, чтобы доставлять удовольствие сильным и власть имущим и устраивать себе легкую и приятную жизнь.
47
Жибуайе — персонаж пьес французского писателя Эмиля Ожье (1820—1889) «Бесстыдники» и «Сын Жибуайе», тип беспринципного журналиста-дельца, продающего свое перо тому, кто больше заплатит.
48
...пишет сейчас «Трибуна» — намек на то, что Клеман Лорье подготовлял в это время к печати сборник своих речей в суде.
Он встретил в суде одного южанина, молодца с черной гривой, хриплым голосом, кривого на один глаз, в нарочито неряшливом костюме. Все вместе взятое придавало ему необычный вид, как бы накладывало на него фабричное клеймо, метку, по которой его легко было узнать. Если б у него было два глаза, Лорье не обратил бы на него внимания; человек — как все, без бельма, без горба, ничем не выделяющийся, никак не подошел бы ему.
…………………………………..
Лорье не раздумывает и тянет руку за феноменом. Он выучит этого барана пробивать рогами отверстия, через которые найдут выход его корыстолюбивые желания и лихорадочное любопытство.
Он мог бы сам своими зубами прогрызть себе лазейку, но предпочитает, чтобы за него потрудился другой.
……………………………..
……………………………..
Он учуял свое время.
Сейчас требуется зычный голос, вульгарный жест, приемы площадного оратора, Тереза [49] мужского пола. Уже порядком надоели Шнейдер [50] и Морни [51] , Кошоннет и Кадерусс. Буржуазия по горло сыта империей и хочет выказать себя воинственной по отношению к ней, после того как сама же создала ее своей подлостью, убийствами рабочих, ссылками без суда.
49
Тереза — псевдоним певицы Эммы Валадон (1837—1913), которая с большим успехом исполняла народные песни и романсы.
50
Шнейдер Эжен (1805—1875) — французский политический деятель и крупный промышленник (владелец пушечных заводов в Крезо); председатель Законодательного корпуса Второй империи.
51
Морни
Сословная гордость, а также личная заинтересованность заставляют ее сердито смотреть на Бонапарта. Глаза Гамбетты [52] — причем тот, что прикрыт бельмом, в особенности, — бросают гневные взгляды, и в них угрозой горит смертный приговор власти.
…………………………………………………………………………………………………………
Манера Лорье — смеяться на форуме. Он любит жестокие мистификации и наслаждается ролью Барнума с тонким нюхом, чующим, что ветер дует в сторону паясничающих ораторов.
52
Гамбетта Леон-Мишель (1838—1882) — французский политический деятель и адвокат, лидер буржуазных республиканцев в последние годы Второй империи. Защищая перед судом в ноябре 1868 г. участников демонстрации на могиле депутата Бодена, убитого 3 декабря 1851 г. на баррикаде в Сент-Антуанском предместье, Гамбетта произнес речь, прозвучавшую как обвинительный акт против бонапартистского правительства. Однако, выдвигая довольно широкую программу прогрессивных реформ, он уверял имущие классы, что демократическая республика «принесет с собой улучшение положения и поднятие нравственности обездоленных без всякого ущерба и опасности для обладающих богатством». В 1869 г. он был выбран депутатом Законодательного корпуса. В качестве министра внутренних дел «Правительства национальной обороны», созданного после свержения империи, много сделал для организации обороны Франции против нашествия немецких войск. После 1871 г. возглавлял партию умеренных буржуазных республиканцев. Отказался от осуществления реформ, которые он выдвигал в свое время.
Ведь даже сама вульгарность Гамбетты способствует его популярности, а талант его питается идеями, глубоко банальными по существу. Комедиант до мозга костей, он не знает устали и, облачившись в львиную шкуру, нигде не сбрасывает ее: ни в буржуазном салоне, ни в веселом кафе, ни в подозрительном кабачке — везде и всегда подражает Дантону, даже за столом, даже в постели.
Он где-то вычитал, что Дантон, прежде чем отойти в вечность, заявил, что ему не жаль расставаться с жизнью, так как он вдоволь покутил с пьяницами и погулял с девицами. И вот он пьет, кутит, изображая Гаргантюа и Роклора [53] .
53
Роклор Гастон (1614—1683) — французский генерал, прославившийся при дворе Людовика XIV своим остроумием.
Вокруг его кутежей и оргий создается легенда, и Лорье усиленно раздувает ее.
……………………………………………………………….
Эта смесь пьяного разгула и ораторского пустословия приводит в восторг молокососов, посещающих лекции Моле, и неудачников из кафе «Мадрид», и они кричат толпе:
— Да! Вот это человек!
Комедиант! Комедиант!
IX
Одна статья в «Улице» вырвала у меня кусок хлеба изо рта. Я изобразил в ней парижских депутатов шутами и будущими палачами.
Отныне все оппозиционные газеты закрыты для меня. Я осмелился задеть их кумиры. Бонапартисты засадили меня в тюрьму, представители трехцветного знамени рады будут уморить меня голодом.
На каждой перекладине парламентской лестницы восседает один из пяти левых петухов [54] , которых я пообщипал и высек до крови. Они поклялись в отместку выклевать мне желудок и сердце.
Мне уж не дадут больше заливаться соловьем в литературе, как не позволят бешено лаять в политике. Я вступил в борьбу, весело скаля зубы. Эти зубы должны вырасти и стать острыми, или придется дать их вырвать, просить пощады и пойти лизать им сапоги.
54
Пять левых петухов — пять оппозиционных депутатов Законодательного корпуса: Оливье, Даримон, Генон, Фавр и Пикар, буржуазные республиканцы правого крыла.
Когда я писал эти двести строк, мною руководила действительно блестящая идея... А они подвергают меня клевете, обрекают на смерть!
— Но зато они указывают на вас народу! — сказал один старый инсургент, сверкнув глазами и пожимая мне руку. — Держитесь крепко, черт возьми, и, когда вспыхнет революция, предместья призовут вас, а их поставят к стенке. Запомните, что я вам сказал, гражданин!
Держаться крепко! Ах, если б только у меня был верный кусок хлеба, чистая сорочка, крыша над головой, одно блюдо в молочной, — пять франков в день.