Интербеллум
Шрифт:
Самолет взлетел и Евгений заснул.
В салоне я нашла Елизавету. В руках книга о мотивации, на столике чай с печеньями. Она подняла голову на звук шагов и закрыла книгу. Быстрым движением ее ноги снова оказались в узких бежевых лодочках.
— Садись, — сказала она мне и указала на кресло напротив.
Я вовсе не планировала разговор, а шла принять душ.
— Устала?
Ее блузка такая белоснежная, отчего резало глаза, черная юбка прикрывала колени, но я и так знала — они маленькие и заостренные. Колготки не скрывали бледность ее кожи, и я словила
Она смотрела на меня пытливо, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию. Маленький аккуратный ротик улыбнулся, располагая к доверительной беседе.
— Можешь выпить чаю.
— Благодарю, Елизавета Григорьевна, — но не прикасаюсь к чашке.
— Правила, — кивнула Ангелова. — Помню.
Она откинулась на спинку и посмотрела в иллюминатор. Немой вопрос повис в воздухе — чародейка не решалась спросить, я же была не расположена отвечать.
Так прошли минуты две, после чего Елизавета все же повернулась ко мне и, слегка зардевшись, спросила:
— Он сейчас с кем-то…я слышала…не точно, но…
— Евгений Владиславович расстался, — прервала я бессвязный поток, за что получила благодарный взгляд.
— Он любил?
— Кого?
Ангелова растерялась и отвела взгляд, поджав ноги.
— Вы о той девушке? — наконец-то уловив ход ее мыслей, спросила я. — Нет. Ни одну из них.
Она кивнула, и я не знаю, стало ли ей легче от моей откровенности.
— Ты давно с ним.
— Семь лет.
— Большой срок для составления собственного мнения о том, кому служишь.
— Вы знаете, какой он.
Елизавета мотнула головой.
— Знаю лишь, какой он со мной и на публике.
Мне захотелось ее подбодрить — с моих губ слетели слова прежде, чем я подумала.
— Он будет добр к вам. Дайте ему время.
Ее взгляд, пронзительный и смущённый одновременно, сканировал меня. Ангелова потянулась ко мне и взяла за руку. Не знаю, кто из нас был взволнован сценой больше: она из-за неправильности своего поступка или я — из-за чистоты порыва.
— Вам следует отдохнуть, дорога долгая.
Мои пальцы выскользнули из ее теплых рук.
— Доброй ночи, Хитоми.
Глава 3
Замок находился в горах, ближе к вулкану Бакенинг. За неимением удобств и дороги, плохой связи люди очень редко забирались в такие дали. Вертолётам близко не подобраться благодаря наложенной магии. Если кто-то и добирался, то, как правило, фотографы или кучка географов. Ни тех, ни других шаманы не пропускали дальше горных озер — ведь там, за одной из гор расположена гимназия.
Замок не высок, его шпили не прорываются сквозь туман и не исчезают где-то
Гимназия была отстроена почти двести лет назад и ни разу не закрывалась на ремонт. Причина, по которой она не нуждалась в руках мастера, проста — добросовестность рабочих и прочность материала. Окон было почти не видно из-за тумана, но можно предположить их большие размеры, сравнивая с первыми этажами, где горел свет. Балконы из камня, украшенные вьющимися растениями, пустовали. Замок огибали черные железные ворота. Их не меняли с открытия гимназии — в те времена на Камчатке было неспокойно и мощные ворота служили надежной защитой. Возле них стояли часовые. Подобные меры предосторожности объяснились скорее традициями, нежели возможной опасностью извне да к тому же здесь дети — никогда не знаешь, что может закрасться им в голову.
Нас высадили прямо у главного корпуса. Гимназия насчитывала около ста пятидесяти детских душ, и все они были чародеями из лучших семей, как правило, русских.
Холод сковал все члены, ветер протяжно завывал. Это место было самым холодным и глухим из всех, в которых мне когда-либо доводилось бывать. Я уловила взгляд Евгения и поняла, что он считает также. Мы только приехали, и наши вещи еще выгружали. Настроение хозяина было бы лучше, если бы Елизавета не дышала ему в затылок, и он знал, насколько здесь задержится.
Он хмурился и буравил взглядом главные входные двери. Они отворились бесшумно и навстречу вышли пять фигур во всем черном. В центре стоял высокий плотный мужчина-чародей с остренькой аккуратной бородкой, сложив руки на груди. Сдвинутые брови к переносице, строгий взгляд, поджатые губы — все характеризовало его, как начальника гимназии.
— Добро пожаловать в наш тихий уголок, — именно так начал чародей свою речь, когда Евгений поднимался. — Мое имя — Семен Афанасьевич Охотников, я начальник гимназии. Надеюсь, пребывание для вас, Евгений Владиславович, будет если не в радость, то хотя бы не в тягость. Мы приготовили комнату — одна из лучших, окна с видом на озеро. Когда-то в тех покоях…
— Довольно, — прервал его Евгений. Он устал и замерз, а потому вел себя бесцеремонно.
Мужчина поджал губы и втянул воздух. Он явно не привык, когда его перебивают, а уж тем более указывают. Но совладав с собой, чародей незаметно дал сигнал, чтобы двери замка раскрылись вновь и из них вышли три слуги.
Евгений прошел мимо, на ходу стаскивая перчатки.
— Здравствуй, Лизочка. Как долетела? — обратился к Ангеловой начальник гимназии. — Подруги заждались тебя.
— Семен Афанасьевич, простите Евгения Владиславовича, он очень устал с дороги.