Интерферотрон Густава Эшера
Шрифт:
— А как он сейчас?
— Более-менее стабильно. Вы следите за ним внимательно. Вдруг он среди ночи опять соберется помирать.
— Если что-то будет не так, я вас обязательно разбужу. Это медсестры подняли тревогу?
— Да.
— А что остальные пациенты?
— Пытались проснуться, но я им опять пустила снотворное. Дозы должно хватить до утра. У них, во всяком случае, понемногу все восстанавливается.
В спальне, где лежал Густав Эшер, Мориса вновь ожидали то же самое кресло и крепкий кофе.
— Я смотрю, сегодня вы не настроены развлекаться детективами, — сказала Филомела, прочитав название на обложке руководства, которое Морис бросил на сиденье кресла. — Техникой интересуетесь?
— Да, немного. Для общего развития.
— Что-то мне не приходилось слышать о таком аппарате. Это какой-нибудь курьез из вашей коллекции?
— Нет. Этой штуки больше не существует, есть только ее описание.
— Вы планируете заняться ее реконструкцией?
Морис внимательно посмотрел в глаза Филомеле. Была это женская интуиция или особая проницательность, он не знал и выяснять не собирался, памятуя о своем недавнем фиаско с анализом психики. Филомела смотрела на него спокойно и доброжелательно, без всякого подвоха.
— Возможно. Я еще не решил. Для начала хочу почитать теорию. Вдруг это выдумка сумасшедшего ученого, за которую браться не стоит.
— Ну что ж, приятного времяпрепровождения. Я пошла спать. Разбудите без пяти час.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Филомела обновила обстановку в палате Эшера и ушла в соседние спальни, а через минуту в коридоре послышались ее шаги, удалявшиеся в направлении лестницы. Морис взглянул на табло: жизненный тонус Густава Эшера установился на восьмипроцентной отметке. Придется поторопиться с интерферотроном, а то как бы уважаемый изобретатель не покинул нас раньше времени, подумал Вейвановский, устраиваясь в кресле с книгой. Для начала же действительно не помешало бы ознакомиться с теорией.
«Действие интерферотрона основывается на том теоретическом допущении, что происходящие в окружающем мире процессы (включая
Событие — в учебных целях — удобно представить в виде круга с поднятым и заостренным центром. Данный пик представляет собой точку актуализации события — зону, где одиночное событие непосредственно, максимальным образом участвует в образовании явления. Остальная часть круга — это потенциальный участок неопределенного диаметра, который, в зависимости от степени удаления от центра и положения по отношению к другим событиям, может тем или иным образом оказывать воздействие на другие формируемые явления. Описание события в виде круга с поднятым центром наводит нас на мысль о том, что сложение событий может быть представлено как волновое по своему характеру. Разработчики устройства в своей работе изначально исходили именно из этого допущения, ввиду чего прибор и получил свое нынешнее название: интерферотрон (согласно словарному определению, интерференция — «явление, наблюдаемое при сложении когерентных волн: усиление волн в одних точках пространства и ослабление в других в зависимости от разности фаз интерферирующих волн»). Естественно, говорить о фазовых характеристиках применительно к событиям лишено смысла. Интерференция понимается здесь как реализация явления вследствие взаимодействия множества событий, причем в формировании одного явления может участвовать любое их количество (мы полагаем, что каждое явление определяется сложением всех событий, однако обоснование данной точки зрения выходит за рамки инструкции). Эти события непосредственно не представлены в нашем мире, находясь за его пределами, равно как и вне остальных любых миров. Интерференция событий приводит к образованию всей совокупности явлений, наблюдаемых в материальном (или идеальном, что одно и то же) мире. Таким образом, любое явление — суть продукт наложения или взаимодействия различных опорных событий, которые сами по себе недоступны для непосредственного восприятия.
Считаем необходимым в самом начале указать, что приводимые в данном теоретическом разделе описания имеют весьма приблизительный характер в силу хотя бы той простой причины, что здесь предпринимается попытка охарактеризовать сущности, находящиеся вне традиционных категорий. С целью облегчить практическое применение интерферотрона, мы неизбежно будем вынуждены несколько вульгаризировать те моменты, усвоение которых в полном объеме может представить трудности для пользователя, в особенности начинающего. Встречающиеся в тексте понятия «ячейка, круг, ярус, траектория» и прочие — всего лишь грубая, далеко не адекватная передача имеющимся лексическим аппаратом намного более сложных понятий.
Итак, в качестве условного изображения события мы приняли круг неопределенного диаметра с пиком в центре. Совокупность всех таких кругов представляет собой событийное клише. Будем считать, что данное клише состоит из множества взаимно пересекающихся слоев, расположенных во всех плоскостях, причем каждую точку внутри клише может пересекать любое количество слоев; иначе говоря, в каждой его точке может присутствовать произвольное количество событий. Событийный слой, то есть условно сгруппированное множество кругов, мы называем ярусом. Ярусы — это как бы срез внутри клише, облегчающий дальнейшую задачу визуализации явлений.
Клише содержит в себе колоссальное (но не бесконечное) количество ярусов и событий, аппаратная и программная визуализация которых потребовала бы огромных ресурсов космического масштаба. Даже скромный по любым меркам период в одну секунду, приложенный к небольшой точке на земном шаре, подразумевает участие в происходящих за данный отрезок времени явлениях такого числа событий, что его цифровое обозначение становится невозможным. События определяют все процессы окружающего мира, от субатомного до межгалактического уровней, в любом аспекте пространства. При этом важно понять, что сам событийный круг, как отмечалось выше, не обладает геометрическими атрибутами, то есть его нельзя измерить. У него нет ни высоты, ни толщины, ни диаметра. Строго говоря, каждый такой круг занимает все пространство внутри клише (также лишенного размеров), однако мы его условно объединяем вместе с другими кругами внутри яруса, — опять-таки подчеркнем, с сугубо утилитарными целями.
Любое явление окружающего мира реализуется вследствие прохождения им через некую последовательность событийных пиков. Эта линия прохождения названа нами траекторией. Каждое явление обладает своей уникальной траекторией — именно неповторимость этой линии и обусловливает возможность отличать одно явление от другого. Но не следует, однако, понимать, будто это прохождение имеет временные характеристики: времени внутри клише нет. Время — это субъективно воспринимаемые условия существования объекта (если он способен на такое восприятие), способ его реализации в материальном мире. (Можно выразиться и так: время — это условная категория, первоначально предназначенная для обозначения неких количественных, но не материальных, затрат, возникающих при перемещения объекта из одной точки пространства в другую, или же изменений, с этим объектом происходящих). Для наглядности приведем следующий пример. Если рассмотреть биографию какой-либо выдающейся личности, жившей в далеком прошлом, то весь ее жизненный путь (иначе говоря, траектория) находится у нас сразу перед глазами. Листая биографическое описание, мы можем свободно перемещаться между страницами, сначала прочитав об обстоятельствах смерти, затем о рождении, потом об учебе в университете, рождении первого ребенка, женитьбе, — в совершенно произвольном порядке. Мы видим траекторию данного объекта со стороны. Совершенно другое дело, если мы являемся ровесником этой выдающейся личности. Во-первых, в юные годы мы, скорее всего, не знаем, что эта личность впоследствии станет чем-либо знаменитой. Нам неизвестен год ее смерти (вполне вероятно, мы можем умереть раньше ее). Будучи ровесником, в возрасте, скажем, десяти лет, мы не знаем, с кем эта персона намерена сочетаться браком. Субъективность временного фактора в том и проявляется, что не позволяет нам одинаково хорошо видеть прошедший и будущий участки траектории, создавая иллюзию течения времени, тогда как время — всего лишь одно из свойств восприятия внешнего мира субъектом, заключенным в своей траектории и ею же являющимся.
Поскольку конструкцией интерферотрона не предусмотрено применение за пределами земного шара, рассмотрим принцип траекторий (трасс) на примере нашей планеты. В самом общем плане Земля представляет собой сочетание колоссального количества трасс, ограниченных теми космическими границами, дальше которых она не оказывает какого-либо психического, физического или иного воздействия (хотя на самом деле, любой объект во Вселенной прямо или косвенно — в силу взаимопроникновения событийных кругов — влияет на любой другой объект, независимо от их пространственных и временных характеристик). Это сочетание можно рассматривать как макропучок траекторий. Внутри этого основного пучка находится масса других траекторий. Так, скажем, трассы материков неизбежно ограничены пределами макропучка Земли. Аналогично, географические объекты (озера, леса, горы и пр.) своими траекториями входят в состав более крупного, материкового пучка. Однако, к примеру, событийная траектория реки не ограничивается пределами одного участка суши: в силу природных причин ее трасса не полностью совпадает с трассами морей, океанов, озер и материков. Точно так же человек, всю жизнь проживший в одном городе, будет входить своей траекторией в трассу города (с учетом ряда нюансов, о которых будет рассказано ниже), а человек, совершивший кругосветное путешествие, — совпадать с траекториями материков и городов лишь некоторыми фрагментами своей трассы. Нахождение объектов или явлений вблизи друг от друга означает, что на каком-то участке внутри событийного клише их траектории проходят рядом.
Наблюдаемый нами материальный мир — всего лишь совокупное расположение трасс объектов вдоль незначительной части ярусов (хотя и огромного — по любым меркам — их количества). Всякая траектория, кроме того, захватывает еще и ярусы, непосредственно органами чувств и даже аппаратно не воспринимаемые. Так как интерферотрон предназначается для розыскной работы, иначе говоря, реконструкции преступлений, совершаемых людьми, то сузим приводимые примеры до человека и сферы его деятельности.
Трасса любого человека представляет собой сложный ствол (названный нами так для того, чтобы отличать от пучка), проходящий, как указывалось выше, через множество ярусов. Процессы, происходящие с человеком в материальном мире, затрагивают один слой ярусов, в духовном — другой. Любой аспект деятельности человека — физические усилия, мысли, эмоции, сверхчувственное восприятие — может трактоваться как расположение соответствующей части ствола вдоль определенного комплекса ярусов, формирующего данный аспект. В интерферотроне такое разделение представлено в виде горизонтальных хорд, пересекающих перпендикулярный срез ствола на разных высотах: молекулярные процессы, протекающие в организме, показаны как хорды, находящиеся внизу окружности, а высшие проявления психики и интеллекта — самыми верхними хордами. Заметим, что подобное деление соответствует привычному пониманию: чем меньше размер хорды (независимо от того, вверху или внизу она находится), тем сложнее данный аспект для изучения. Если мы примем за эталон некоего стандартного здорового человека со средними умственными способностями, то срез его ствола выглядит как окружность, сбалансированная относительно всей массы ярусов, вдоль которых обычно проходят траектории Homo sapiens. У индивидуумов с отклонениями может наблюдаться как смещение среза вверх или вниз (что проявляется как особые способности или, наоборот, умственная отсталость), так и неправильная форма окружности (выражающаяся в болезнях, склонности к несчастным случаям, хроническом невезении и пр.). Срез ствола определяет индивидуальные, личностные черты. Протяженность ствола вдоль ярусов определяет продолжительность жизни человека.
Сразу оговоримся, что внутри событийного
Следует также понимать, что внутри событийного клише ствол пересекается не только по горизонтали, но также огромным числом ярусов под самыми разнообразными углами. Все эти событийные круги участвуют в формировании объектов и явлений не только нашего, но и массы других (параллельных, как их когда-то называли) миров, существующих на нашей планете. В отличие от материального мира, где, согласно классическим догмам, в одной точке не может находиться более одного предмета, внутри событийного клише через каждый круг может проходить произвольное число самых разных трасс, принадлежащих объектам из разных пространств.
Концепция событийного клише подразумевает еще одно важное обстоятельство: дискретность окружающего мира. Траектория в действительности представляет собой пунктир, проходящий от одного пика событийного круга к другому, иными словами, в интервалах между этими пиками предметы и явления не существуют, всякий раз возникая заново.
Действие интерферотрона и основывается на регистрации данной дискретности. С помощью входящих в комплект устройства датчиков исследуемый объект или субъект анализируется на наличие промежутков между его манифестациями в материальном мире. Подобная единичная манифестация жестко привязана к событийному пику и представляет собой тончайший, минимально возможный срез траектории. По его характеристикам (обозначенным хордами) интерферотрон генерирует предыдущий срез и сравнивает его с имеющимся внутри событийного клише. В случае расхождений происходит коррекция. На основании полученного второго среза устройство генерирует третий, сравнивает его с фактически имеющимся и опять при необходимости осуществляет коррекцию. Так происходит формирование пакета из десяти срезов. В дальнейшем интерферотрон генерирует уже пакеты срезов, а при равномерном характере траектории — и группы пакетов. Двигаясь к началу траектории, интерферотрон ее таким образом реконструирует — до момента, определяемого оператором. Как только достигнута определенная точка в истории исследуемого субъекта или объекта, оператор ставит на ней метку и приступает к формированию поля визуализации. Поле визуализации представляет собой реконструкцию смежных по отношению к основной траектории объектов, создающих фон вокруг исследуемого предмета (отсутствие такого поля привело бы к тому, что предмет существовал бы на черном фоне). Упрощенно это поле можно представить как сферу фиксированного радиуса, захватывающую ближайшие к предмету трассы, которые имеют общую направленность с его траекторией вдоль анализируемого множества пиков. Оператор может при необходимости назначить до трех меток для различных объектов, расположенных на максимальной дистанции в пятьдесят ярдов друг от друга (если, например, требуется получить сведения о том, какие действия совершали двое человек, находившихся в одном здании, один из которых был вооружен ножом, а нож этот впоследствии был найден возле трупа другого).
Аппаратные ограничения не позволяют пока добиться высокого качества визуализации, даже при подаче сигнала на холовизор, и, хотя начальный этап реконструкции проходит на основе регистрации минимальных временных единиц, последующее представление воссозданных событий (в традиционном смысле этого слова) осуществляется с шагом в 0,00001 секунды.
Данная версия интерферотрона предполагает осуществление ряда предварительных операций до того, как устройство путем анализа дискретности сможет воссоздать траекторию. Участок местности, анализируемый посредством датчиков, первоначально отображается на экране в виде сетки, представляющей собой условный общий ярус для всех предметов, находящихся в пределах этой территории. Оператору предстоит на свое усмотрение отобрать из множества разноцветных ячеек те, которые относятся к интересующему его объекту. Необходимость подобных манипуляций также обусловлена аппаратными ограничениями.
Интерферотрон — для удобства пользования — предоставляет возможность устанавливать произвольное число меток на ячейках (в отличие от ограниченного их количества для траекторий). Каждая ячейка является условным представлением комплекса явлений. Теоретически устройство позволяет достичь разрешающей способности вплоть до индикации единичного события, однако для решения практических задач, стоящих перед заказчиком, по умолчанию принято следующее разрешение: 1 ячейка = 10 явлений. Интерферотрон позволяет варьировать разрешение в небольших пределах, однако размеры сетки на мониторе остаются неизменными (в углу монитора указывается относительное отклонение от стандартной величины).
Более подробные теоретические описания содержатся в Приложении (готовится к изданию).
Рассмотрим варианты использования интерферотрона на нескольких условных примерах.
1. Задача: требуется установить картину происшедшего.
Предположим, что имеется информация о совершении убийства в определенном месте несколько дней назад, причем за истекший срок труп, естественно, полностью разложился и уничтожен автоматическими средствами уборки. Оператор, прибыв на место предполагаемого преступления, получает на экране интерферотрона сетку с ячейками (100x100). Отобрав требуемые ячейки, он получает траекторию для данного участка местности. С помощью курсора, ориентируясь по показаниям индикатора времени, оператор выделяет на траектории тот временной отрезок, внутри которого преступление могло произойти с наибольшей степенью вероятности. Установив курсор в начало отрезка, оператор дает команду на визуализацию и в режиме ускоренного просмотра анализирует — через холовизор или с экрана интерферотрона — все, что происходило на этом месте в указанный промежуток времени. Если перед ним предстанет картина убийства, оператор записывает ее с обычной скоростью в память интерферотрона для дальнейших следственных действий.
2. Задача: требуется установить причастность лица к совершению преступления. Предположим, что заказчиком задержано некое лицо, подозреваемое в совершении преступления, однако время и обстоятельства его неизвестны. Оператор, прибыв на место предполагаемого преступления…».
Морис не планировал заниматься сыскной деятельностью, тем более что страдания и подвиги инспектора полиции Фумио Кагосимы произвели на него неизгладимое впечатление. Он пролистал руководство: теоретическая часть на этом завершалась, далее следовали подробные хореоматические указания. Вейвановский вполне справедливо посчитал, что, поскольку аппарат примет иной, отличный от первоначального, вид, то нет особой необходимости вникать в тонкости работы утерянного экземпляра и изучать нестандартные танцевальные фигуры.
Теоретические рассуждения Густава Эшера вызвали у Мориса непреодолимый приступ зевоты. Ему показалось даже, что обе медсестры посмотрели на него осуждающе. Вейвановский срочно заглотнул две чашки кофе подряд и сверился со временем. Скоро предстояло идти за Филомелой. Он встал, потянулся и подошел к постели больного. Густав был радикально демонтирован, как будто на него напала стая хищных патологоанатомов. Но сердце, вынесенное, судя по всему, для удобного доступа прямо к краю постели, продолжало ритмично сокращаться, а тонус прочно держался на восьмипроцентной отметке.
Точно в назначенное время Вейвановский постучал в дверь спальни Филомелы. «Иду», — послышался бодрый голос, и через мгновение Венис уже была в коридоре.
— Вы не спали? — спросил Морис.
— Нет. Взяла почитать дурацкую книжонку, из тех, что внизу, и не смогла оторваться. Типичная бабская мелодрама, но очень занимательная. Наверное, к старости я становлюсь сентиментальной.
— Боже мой, вам ли говорить о старости! Вы выглядите просто великолепно! — осмелился на комплимент Вейвановский.
Филомела пропустила комплимент мимо ушей, так как именно в это время, войдя в палату, приступила к внимательному изучению табло.
— Немного хуже, чем вчера вечером, но гораздо лучше, чем сегодня днем, — суммировала она свои впечатления. — Со сборкой пока повременим. Пусть полежит в виде макета.
Судьбы изобретателей и их машин иногда поразительно совпадают, подумал Морис.
— Вы полагаете, у него опять может остановиться сердце? Венис пожала плечами.
— Все может быть. Сегодня в течение часа оно останавливалось четырежды. Без всяких видимых причин. А потом пошло, как ни в чем не бывало. Так что следите за ним, — Филомела кивнула в сторону кровати, — внимательно. И читайте легкие занимательные книги! От этих инструкций заснуть недолго. Вас отпустить на технический перерыв?
— Нет, спасибо, пока нет необходимости.
— Тогда счастливо оставаться.
— Спокойной ночи. Бросайте роман и ложитесь спать.
— Попробую. Но он очень интересный. Хотя и ясно, что в конце — неизбежная свадьба, — улыбнулась Филомела.
Венис ушла; Морис со вздохом уселся в кресло, раскрыв инструкцию на теоретическом разделе, — он ее так и не усвоил целиком с первого раза, в связи с чем намеревался при встрече с Эшером, запланированной на три часа ночи, задать несколько вопросов.
Густав вновь вынырнул из какой-то густой глины. Обстановка в спальне была все той же: фантомы у постели, где в зеленой жиже плавало попурри из человеческих фрагментов, оцепенелый Морис в кресле и его астральный кокон, парящий под потолком.
— Здравствуйте! — приветственно засветился кокон. Густав поздоровался в ответ.
— Сегодня были крупные проблемы, — сказал Морис.
— С интерферотроном?
— Нет, с вами.
— Что случилось?
— Вы сегодня умирали четыре раза в течение одного часа. Разве вы не помните? Густав задумался. Откуда-то из сознания всплыло неясное воспоминание о том, как его прессовали, мучили, затем бросали и вновь принимались истязать. Эшер содрогнулся: он должен был избежать новых пыток любыми способами. Густав был также уверен в своем жутком, безобразном конце по окончании мучений, причем сказать, откуда в нем взялась эта убежденность, он вряд ли смог бы.