Интерферотрон Густава Эшера
Шрифт:
— Особо хотелось бы отметить героизм и доблесть, проявленные на планете Кнурр Братом № 12.
Кокон, висевший справа от Мориса, завибрировал от счастья.
— Благодаря разумному и умелому расходованию своего потенциала, а также использованию местных энергетических источников, Брат № 12 сумел в короткие сроки истребить до 45 миллионов единиц населения, включая кнурриц, кнуррят и кнурроидов. Теперь можно с полной уверенностью говорить о том, что воля иерархов по отношению к кнуррянам исполнена целиком! Очаг межсистемного нарушения и диахронной заразы искоренен! От имени Иерархического Совета Третьей Ступени
Все выразили мыслеформу восторга. Кокон Брата № 12 разбух, приобретя серебристый отлив — признак действующей флотации. После нескольких дежурных объявлений куратор объявил сверку законченной и распустил совещание.
— Вас, Младший Брат № 20, я прошу остаться.
Морис застыл. Его никогда раньше не задерживали для отдельной беседы: распределение боевых задач происходило в присутствии всего коллектива.
— Я имею при себе распоряжение, исходящее от столь недостижимо высоких инстанций, что не могу — даже иносказательно — посвятить вас в его содержание. Но в части, вас касающейся, оно звучит так: «Ждите гостей. Действуйте по обстановке». Вы поняли задачу, Младший Брат № 20?
— Так точно.
— Ступайте! Да пребудет с вами благосклонность начальства. По окончании миссии можете покинуть свою нынешнюю оболочку: братья давно уже ждут вас.
Наконец-то, подумал Морис и стремительно вернулся на Землю, дабы отметить это событие рюмкой арманьяка.
Ливень немилосердно хлестал по ночным улицам Оливареса. Город спал, насколько можно было спать в эту небывалую грозу, подобной которой не припоминали старожилы.
Поправка: старожилов не существовало, так как возраст у всех был приблизительно одинаков.
Молнии непрерывно перечеркивали небо. От ударов грома спальня в особняке физика и детектива Густава Эшера дрожала, как при землетрясении. Вспышки сквозь жалюзи освещали небрежно брошенные на стул вещи и торчавший из подушки небритый подбородок хозяина. Полчаса назад Эшер еле-еле смог забыться тревожным сном, насилу оторвавшись от тяжелейших математических расчетов, которые он третий месяц готовил для своей книги «Теория событийности. Ее значение в понимании происхождения Вселенной». Эта работа, по замыслу Эшера, должна была напрочь перечеркнуть все традиционные догмы.
Завывание бури пронзил резкий звук холофона. Эшер вскочил и, протирая уставшие глаза, подошел к панели вызова. Он приказал холофону дать соединение; спустя мгновение перед ним в полный рост возникла фигура старшего полицейского комиссара Джона Бриттена.
— Густав, извини, что разбудил, но дело крайне срочное.
— Опять труп?
— Да. Мои ребята прямо не знают, что и думать. Даже я за свою службу такого не видал. Ждем тебя на Плаза дель Рондо.
Бриттен был одет в промокший насквозь дождевик. Он, очевидно, звонил с улицы. Эшер привык к подобного рода вызовам, находившим его где угодно в любое время суток.
— Хорошо, комиссар, буду через десять минут.
Не спеша одевшись, побрившись и выпив чашечку крепчайшего цикорина, Эшер встал на площадку и набрал код. Через долю секунды он уже выходил из-под навеса публичного телепортера на Плаза дель Рондо. Дождь яростно барабанил по его плащу. В руке у Эшера был небольшой
Подойдя поближе, он, кроме Бриттена, увидел шефа криминалистов Демьяна Нечипорука и помощника мэра Штефана Стояна. Остальных он не знал, — наверное, это были мелкие чины из департамента. Эшер легко преодолел силовой барьер: его параметры «своего» числились во всех охранных системах Оливареса, позволяя ему проникать, куда угодно. Под куполом было сухо и тепло.
— Вы заставляете себя ждать!
Стоян кипел от злости. Сняв капюшон, Эшер выпустил ему в лицо густую струю крепкого дыма, от чего тот закашлялся и сник.
— Я прибыл так быстро, как смог. Где тело?
Бриттен, пожав Эшеру руку, подвел его к очерченному светящимся мелом участку. Из ровной плоскости тротуара торчали две голые ноги. Остальное тело выше колен находилось, очевидно, под землей. Никаких признаков дорожных работ, взлома покрытия или нанесения нового слоя пластальта не наблюдалось. Поверхность тротуара была девственно чистой и нетронутой.
Эшер, попыхивая трубкой, наклонился к пяткам.
— Когда это было обнаружено?
— Приблизительно час назад. Предварительная эхоскопия показала, что труп без видимых повреждений целиком врыт в землю. Или вырос из нее ногами кверху— черт его разберет, что тут произошло на самом деле.
Бриттен был явно обескуражен этой загадкой.
Некоторое время Эшер пристально, сквозь мощную мю-мезонную лупу изучал узор на большом пальце левой ноги трупа, затем выпрямился и стал учащенно дымить, неподвижно глядя в какую-то удаленную точку. Бриттен хотел было задать ему вопрос, но сдержался, вспомнив, что тревожить прославленного детектива во время раздумий крайне опасно. Наконец, Эшер очнулся и произнес, обращаясь к комиссару: «Судя по наиболее очевидным и несомненным признакам, жертва — человек с двумя высшими образованиями, имел дело с позитронной техникой, некоторое время работал на Фобосе, дважды был женат. Он — любитель выпить, перенес две неудачные операции на щитовидном модуле, кроме того, мучается, то есть, уже отмучился, запорами. Его дядя погиб в лифте от короткого замыкания». Бриттен онемел от неожиданности. Аналитические способности Эшера всякий раз ставили его в тупик.
— Но Густав, ради всех святых, откуда это тебе известно?
— Элементарно, комиссар. Как-нибудь на досуге я посвящу вас в некоторые технические нюансы моего подхода к сыскной работе. Однако сейчас, мне кажется, пришла пора заглянуть в прошлое.
С этими словами Эшер, хитро улыбаясь, постучал по своему чемоданчику.
Работа интерферотрона всегда вызывала у Бриттена, как, впрочем, у всех, кто оказывался рядом, нечто вроде священного ужаса. Несмотря на то, что Эшер снабдил аппарат инструкцией в полторы тысячи страниц, содержавшей исчерпывающие указания, принципы действия интерферотрона и правила пользования им навсегда остались загадкой для полицейского корпуса Оливареса.