Интернат (Женщина-апельсин - 2)
Шрифт:
Они пошли по узкой улице, прижимаясь к шершавым стенам, когда проезжали потные велосипедисты или кто-то тащил тележку.
– Тебя хотят купить, - сказал Зигизмунд, остановившись передохнуть и утирая пот.– Ветер поднимается. Скоро зима, а у меня нет пальто.
– Мама, мама, ну что мы будем делать, когда настанут злые холода?! закричала вдруг песню Далила, запрокинув голову.– У меня нет теплого платочка, у тебя нет теплого пальта!
На круглые камни упало несколько
– А я не папина, да и не мамина!– орала Далила, веселясь.– Я на улице росла, меня курица снесла!– Она разрезала визгливой скрипкой застоявшийся воздух улицы.
Сквозь пыльные окна на них смотрели плохо различимые люди. Мужчина в майке и семейных трусах вышел на крошечный балкон. Далила играла, притопывая ногой, Зика тянул ее, испуганно схватив сзади за джинсовую безрукавку.
– И кому надо так орать?– крикнули ей с балкона, обрадовав одесским выговором.– Хочешь есть, поднимайся, только без урода!
***
Далила влетела в комнату над пекарней злая и потная. Она бросила скрипку на кровать и стала раздеваться, не обращая внимания на двух стариков.
Казимир стоял с биноклем у окна, Зика обессиленно сел на пол сразу у двери.
Голая Далила пустила холодную воду в крохотной душевой кабине, задвинула грязный полиэтилен занавесок.
– Сколько мы будем изображать бременских музыкантов?! Нет ее там! крикнула она сквозь шум воды.
Горбун расслабленно вытянул ноги.
– Устал я, Казя. Староват для таких авантюр. Все сижу и думаю, что сейчас пальнут или схватят эту брандахлыстку. И я больше не могу слышать эту скрипку. Это невозможно. Она еще и поет! Откуда столько силы у женщины, прости меня Господи?
Казимир молчал, затаив дыхание. Он увидел на балконе Еву.
– Детка, - позвал он, - иди глянь, что-то у меня с глазами плохо. Как в тумане.
Далила подошла мокрая, тяжело дыша. Она взяла бинокль, и Казимир вздрогнул от прикосновения холодной ладони.
Зигизмунд с блаженным спокойствием на лице рассматривал голую женскую грудь с
Розовыми, приподнимающимися в такт дыханию сосками.
Казимир опустил глаза и видел хорошо только красивый сильный живот и капли воды, стекающие у пупка.
Далила, задержав дыхание, нашла биноклем балкон и две грустные фигурки на нем. Ева сидела на коврике с мальчиком-подростком, и ее лицо можно было рассмотреть, только когда они переставали разговаривать и поднимали головы или когда Ева поправляла волосы, проводя тыльной стороной ладони от щеки вверх.
***
Ева держала руки мальчика в своих руках и смотрела в безучастные глаза цвета густого шоколада.
Илия сказал, что он говорит с Хамидом по-русски и по-таджикски, потому что жил в Таджикистане,
– Когда ты жил там?– Они сидели на балконе на маленьких цветных подушках.– Где твои родители?
– Я жил там очень давно, когда был маленький. Родители продали меня Хамиду, я был не против, потому что Хамид пообещал мне вечную жизнь.
– Бред, - сказала Ева, нахмурившись.
– Нет, это правда, я всегда буду такой, как сейчас, я сам выбрал себе этот возраст, я дорос до него и больше не буду расти.
– Сколько же тебе лет?
– Не знаю, какая разница, однажды мы с Хамидом были в Египте, я видел, как строили пирамиды.
– Ты действительно в это веришь?
– Я могу попасть в любое место и в любое время! И привести туда кого угодно.
– Ты что, можешь усыпить кого угодно?– Ева взяла Илию за подбородок и постаралась поймать его зрачки.
– Это не сон, это исполнение желаний. Я умею это делать с любым человеком. Но у тебя болит бок и не дает тебе увидеть мечту.
– Когда Хамид тебя покупал, он знал, что ты умеешь это делать?
– Не знаю. Наверное, он понял. Он хотел мне сделать больно.., как это.., он хотел войти в меня, тогда я нашел его глаза и сделал все, что он хотел, но не наяву. Я показал ему в нем самом все, что он хотел.
– Откуда ты можешь знать, чего хочет взрослый мужчина?
– Да я не знаю этого! Я просто нахожу в нем самом то самое место, которое это знает, и усиливаю его! Я - король наслаждений!
– Слушай, король. Если ты такой старый и такой умный, какое твое любимое наслаждение?
– Делать все это! Ты веришь тому, что я говорю?
– Да.– Ева осмотрела спокойное море и другой берег залива.
– Мне никто не верит, и я еще ни разу не был с женщиной. Мне это не интересно, как только я чего-то хочу с женщиной, мне все время кажется, что она впадает в транс и делает не то, что хочет сама. Как бы это объяснить?..
– Да, я понимаю, тебе не нужна женщина, ты делаешь сам себе удовольствие собственными внутренностями. И тебе начинает казаться, что женщина просто повторяет то, что ты ей приказываешь.
– Да. Ничего нового. Не интересно. Я и про тебя все знаю, хотя, наверное, из-за боли ты не подчиняешься мне. Это очень привлекательно.
– Что ты про меня знаешь?
– Зачем это говорить? Я знаю даже то, что ты сама не знаешь, ты мне не поверишь.
– Я же верю тебе, ты должен чувствовать, когда тебе верят, а когда нет!
Илия задумчиво посмотрел вниз на воду сквозь столбики балкона.
– Ты испытываешь Бога, - сказал он наконец тихо, - и еще ты любишь женщину.