Интернат (Женщина-апельсин - 2)

Васина Нина

Вечером в этот день Болт и Севрюга решили точно выяснить, что прячет Макс на груди, отчаявшись выпытать что-либо и опасаясь подходить близко к дебилу.

В ночной темноте долговязая фигура Болта с небольшим пузырьком в руке показалась Феде страшной, он резко приподнялся, но Хамид взял его за руку.

– Тихо! Не дергайся, Болт посмотрит, что у Макса за пазухой.

– Скотина!
– возмутился Федя.

– Я лично ничего против не имею, человек не может так вонять, я не сплю от этой вони уже два дня. Севрюга говорит, что Макс - оборотень, а я

думаю, что у него рана гноится. Болт ищет деньги, как всегда.

Макс спал крепко, выставив из искореженной спинки кровати ступни.

Феде стало интересно, свет от фонарей делал лица поднявшихся интернатовцев застывшими, бледно-желтыми. Они обступили кровать Макса и несколько минут стояли замерев, вслушиваясь в его тяжелое дыхание.

Болт смочил большую тряпку хлороформом из пузырька и осторожно положил Максу на лицо.

Макс взмахнул руками, потом стал ощупывать тряпку, но как-то вяло, перепуганный Болт налил из пузырька сверху, приторный запах смешался со страшным запахом смерти, исходившим от Макса.

Подождали еще немного, некоторых повело в сторону, они сели на пол, но уходить не собирались.

Севрюга перекрестился и осторожно стал расстегивать казенную рубаху. Платок с головы Макса не убирали, он вдруг замычал и задергал ногами, а потом издал протяжный воющий звук.

– Быстрее!
– приказал Болт.

Севрюга потянул за грязную бечевку и достал холщовый небольшой мешок. Сразу стало ясно, что вонь оттуда. У Болта загорелись глаза, он оттолкнул Севрюгу, Федя заметил, что его движения тоже стали вялыми, почти все непрерывно зевали, надышавшись хлороформа.

Сначала Болт ощупал мешок, принюхался и быстро закрыл рот рукой. Потом все-таки раскрыл грязную холстину, и некоторое время никто не мог понять, что там такое. Болт сел на пол и отполз от кровати, все желающие смогли, тщательно рассмотреть содержимое мешка.

– Западло!..
– пробормотал Севрюга, сдерживая рвоту.

Хамид стоял дольше всех, он рассматривал сдохшую черепаху с удивлением, черепаха почти вся спряталась внутри панциря, но задние лапы с большими коготками лежали сзади свободно и почти разложились.

Хамид же и спрятал черепаху в мешок и заправил его под рубаху.

Некоторые заснули на полу, Федя растаскивал их по кроватям, Болт грязно ругался, уже когда все улеглись. Плавая в наркотическом дурмане, Хамид чертыхнулся, встал, подошел к Максу и сбросил на пол тряпку с хлороформом.

Макс улыбался во сне.

***

Далила увидела в бинокль две полицейские машины, которые подъехали к шикарному особняку, и растолкала заснувших стариков.

Зика вырвал бинокль у плохо соображающего со сна Казимира и надолго припал к окулярам. Казимир получил бинокль, когда полиция уже вошла в дом, он внимательно, окно за окном, осматривал дом и балконы, у него громко застучало сердце и очень тяжело дышалось.

Далила высказала предположение, что кто-то из клиентов окочурился.

Казимир спросил, почему бы этого клиента не закопать просто ночью в саду, зачем полиция?

Тогда Зигизмунд, стуча себя по

лбу костяшками пальцев и ругаясь по-польски, провел небольшой ликбез. И Далила, и Казимир поняли уже в первые три минуты, что их представления о публичных домах примитивны и основаны на скабрезных анекдотах, но Зигизмунд еще полчаса рассказывал, что это легальный и хорошо организованный бизнес и как важно в нем уважать закон.

Казимир не выдержал этих объяснений и сильно стукнул кулаком по столу. Зигизмунд сказал, что вот тут-то Казимиру самое время раскошелиться, раз уж он изображает миллионера, а у Казимира с собой, оказывается, денег совсем ничего, нужно идти в банк и пользоваться карточкой, тогда Зигизмунд снял с друга детства часы и массивный перстень, подрался из-за цепочки с медальоном, но Казимир цепочку отстоял.

Далила и Казимир пошли в банк, а горбун пошел добывать информацию.

***

Пожилой полицейский, составляющий протокол, выпил крошечную рюмку наливки и похвалил маленькую серебряную вазочку - всю из тонкого кружевного плетения. Он тут же получил вазочку в подарок, и она прекрасно легла у него за пазухой.

Тело Феди упаковали в мешок и вынесли на носилках. Хамид долго объяснял, что нужно дождаться решения родственников о месте похорон, полицейский причмокивал и сожалел, что убитый - иностранец, а неосторожная женщина, так плохо обращающаяся с кинжалом, покончила с собой, выбросившись из башенки в море.

Он поднялся в башенку и смотрел вниз. Лиза подробно рассказывала, как женщина, обезумев, убежала ото всех и бросилась в море.

Полицейский заметил, что внизу не море, а каменистый берег, на что Лиза ответила, что тело, конечно, прибьет прибоем где-нибудь на побережье.

Хамид отдал кассету, на которой подробно отображалась сцена убийства.

Полицейский поинтересовался, почему это все снимали.

Хамид сказал, что у него снимают везде, и показал на экране самого полицейского, тот как раз укладывал вазочку, улыбаясь в черные усы.

Полицейский заметил, что такая предосторожность излишняя, если дело касается представителей власти, тем более что уж очень профессионально вошел кинжал, ну прямиком в сонную артерию. Странное умение для нервной платной девочки. Хамид, кланяясь, согласился.

***

– Саксофон!
– сказал Хамид, когда полиция и машина с телом уехали. Водки! И это самое... Лиза!
– Он оглядывался, не находя секретаря, словно потерявшись.
– Где ты, сушеная гусеница!
– А Лиза, как всегда, была сзади.
– Я на вечер обещал двух девочек очень важному клиенту, проследи, и чтоб машина была "роллс-ройс"! А эту циркачку!.. Завтра, завтра решу.

Потом он плакал под саксофон и пил водку, не закусывая.

Сначала он вспомнил, как выглядела их спальня, когда Макс искал черепаху. Хамид иногда смотрел кино, но, имея Илию, смысла в разглядывании навязанного тебе изображения не понимал. А вот картина развороченной комнаты странно завораживала его до сих пор, возникая иногда перед глазами призрачным кино на грани ужаса и восторга.