Интервью: Беседы с К. Родли
Шрифт:
Все актеры разные. Но поскольку Джек Нэнс был совершенно особенной личностью сам по себе, он мог бы работать с ними бок о бок и они б его уважали. Как по мне, режиссер для того и нужен, чтобы тормозить какую-нибудь лишнюю линию — если она вдруг по каким-то причинам заходит не туда, или выглядит недостоверной, или не годится, или не соответствует роли. Важно, что все это замыкается на одном человеке. А сэр Джон был похож на одну из тех машин, у которых не одна-две кнопки, а одна или две тысячи.
А Гилгуд был готов к вашему методу работы?
Да он вел себя со мной как ангел! И мне нравилось иметь с ним дело. У него было немного съемочных дней, однако я всегда готов повторить то, что сказал о нем.
Линч с сэром Джоном Гилгудом (Карр Гомм) без единой соринки на костюме и Энтони Хопкинсом (Фредерик Тривз) на съемках «Человека-слона» (1980)
Но я вообще работал с самыми лучшими. Хотя мы и не были толком знакомы. Как с Уэнди Хиллер, например. В первый день на съемочной площадке она взяла меня за пуговицу, потащила в какой-то закуток и там выложила: «Я вас не знаю. Так что буду к вам присматриваться. И тогда посмотрим!» Вот таким манером. Отчасти это было смешно, но и доля правды тут присутствовала: нужно произвести впечатление, для начала завоевать их уважение, чтобы впредь они слушались твоих указаний. Дело ведь так часто тормозится из-за нестыковок, что это уже совсем не смешно.
Подумать только! Я снял всего лишь «Голову-ластик» и сразу отправился из Миссулы, штат Монтана, в Лондон, в Великобританию, чтобы снять викторианскую драму с лучшими из лучших, — это было довольно круто. Откуда-то вылез неопытный чокнутый парень, понимаете, и если они не нервничали по этому поводу, то с ними точно что-то было не так! Ситуация была фантастическая, но меня никогда так не трясло от неуверенности.
А у вас были домашние заготовки вроде «Как я собираюсь поразить их воображение»?
Нет, нет и нет. Нужно просто глубоко копать. В этом и заключается роль режиссера, и надо ее исполнить. Шаг за шагом надо проделать путь сближения. Так и было.
А вы можете обозначить тот момент, когда у вас начало получаться и в вас поверили?
Когда уже полфильма отснял. Видишь подсказку здесь, намек там и просто копаешь как можно глубже и продолжаешь делать то, что, по собственному разумению, должен делать, чтобы вышло правдиво. Но нельзя расслабляться. В воспоминаниях Фрэнк Капра пишет, как Гленн Форд практически выжил его из кино. С ним было столько неприятностей, и Капра сказал, что сражаться сил больше нет никаких. Одно животное всегда чует тот момент, когда другое животное слабеет, — и это было ужасно для Капры. Это был конец.
Но сейчас, наверное, еще хуже. Если вы захотели бы привлечь кого-нибудь из кассовых звезд, вам пришлось бы иметь дело с реальной силой.
Да уж, они потребуют одобрить сценарий, потом санкционировать кастинг и тому подобное — вплоть
Ну, когда «Двойник» Поланского после ухода Траволты прикрылся, это была еще одна иллюстрация того, насколько влиятельны стали актеры — даже некогда вышедшие в тираж, а потом заново открытые!
Это точно. Джон был обязан перед историей кино выполнять каждый чертов каприз Поланского! В этом мире все через задницу. Даже если девяносто процентов роли Джон сыграл блестяще, оставались еще десять, которые нужно было обсудить, и он должен был быть готов к этому. Может, это незначительная тонкость, но работа все-таки ведется совместно. И коль скоро так происходит, то в фильме у Траволты были свои обязанности, а у Поланского — свои. И потом — допустим, вмешается композитор и напишет море материала, который, ну, вы понимаете, — вообще никуда? Если вы не сможете этого побороть, то вылетите в трубу!
А как вы сами относитесь к тому, чтобы снимать фильм со звездами?
Это все равно как на бочке с порохом сидеть. Вроде не должна взорваться, но если вдруг — тогда держись. Слишком рискованно.
А что для вас во время съемок «Человека-слона» стало самым большим беспокойством?
А я больше всего волновался еще до начала съемок, потому что мне надо было придумать, как сделать грим для человека-слона. У меня была идея грима, это выглядело бы по-настоящему натурально, и не пришлось бы накладывать его каждый день по пять часов. Это был не просто грим. Это была многослойная конструкция, и важно было, чтобы она сливалась с телом Джона Хёрта и хорошо садилась каждый день.
У меня был дом в Уэмбли, в доме гараж, а в гараже у меня была студия. Там я и сконструировал эту штуку. Я не знал, как много времени у нас осталось до начала съемок, но в течение нескольких месяцев работал в гараже. А потом мне нужно было еще участвовать во всяких производственных совещаниях, присутствовать на кастинге и при выборе натуры и вообще много где. И у меня было точное представление о том, каким должен быть этот грим. Но это была ситуация, когда двое роют туннель с двух сторон одной горы, надеясь встретиться посередине! То есть было совсем не похоже, что вообще что-то получится. Тогда я привел к себе Джона Хёрта и стал примерять на него эту штуку. Но когда я натягивал это ему на голову, мы оба поняли, что номер не пройдет. Не то чтобы она выглядела плохо, но сам материал — он был не гибкий — совершенно как бетон! Джон вообще не смог бы двигаться в этом облачении. Никак! Тогда он сказал что-то вроде: «Смелая задумка», или как-то так. Сразу стало понятно, что грим страшно уродливый. Но я всегда буду благодарен Джону за то, что он не сказал ни единого дурного слова про мою попытку.
Это было как в те самые «четыре мрачных дня», которые последовали за убийством Кеннеди. У меня тоже было столько же мрачных дней. Просто ужасно, и мне все время снились кошмары. Знаете, какое облегчение испытываешь, когда просыпаешься от кошмарного сна? Ну а у меня было наоборот: я бы лучше вернулся обратно в тот кошмар, который был во сне. Потому что в реальности все обстояло гораздо хуже! Это был единственный раз, когда я подумывал о самоубийстве, лишь бы прекратить эти мучения. Потому что я не мог вылезти из собственного тела — а это было именно то, что мне хотелось сделать, — стать кем-нибудь другим, покинуть свою телесную оболочку и вообще забыть, что за человек в ней обитал. Но я не мог вылезти из собственной шкуры. Я не мог толком ни поесть, ни поспать, двигаться не мог... я умирал! Двадцать четыре часа в сутки. Мел прознал, что грим не подошел, и немедленно прилетел в Лондон. Но целых два дня не мог прийти по каким-то причинам. Так что тем временем Джонатан подыскал нескольких людей и материал, и появился Крис Такер. Крис развеял мою уверенность, что у меня что-то получится. Прямо уничтожил.