Интервью в опаловых тонах
Шрифт:
С этими мыслями я добрался до нужного дома. Во всяком случае, эти координаты скинул мне Ларри.
– Извините!
Пожилой мужчина оглянулся.
– День добрый, – кивнул я. – Не подскажете, на днях где-то здесь в доме прогремел взрыв…
Мужчина покачал головой и двинулся дальше, не говоря ни слова. Ну, а что я хотел? Чтобы он тут же кивнул и, взяв меня за ручку, повёл к нужному месту? Это будет не так просто, как я себе представлял.
Я поспрашивал ещё нескольких прохожих, которых удалось поймать во дворе, постучался даже в пару квартир, но толку не было никакого – одни качали головами, другие корчили недовольные лица, а кто-то и вовсе отправил
Устав бродить по округе, я опустился на забор и задумался. Чудовище внутри напомнило мне, что если бы с Дастином у нас всё было в порядке, я бы мог без проблем найти нужный дом. Я крутил в руках коммуникатор, борясь с желанием позвонить в участок, но что бы мне это дало? Услышав мой голос, Дастин снова бросит трубку. Озадачить этим Хитер? Он не нагрубит ей, но и рассказать ничего не расскажет. У меня были свои привилегии, потому что мы дружим с детства, а какие у нее? «Хэй, здравствуй, Дастин! Твой друг слишком горд, чтобы позвонить тебе, давай я побуду вашей птичкой – скажи-ка мне, где помер тот парниша с передозом?». Я нахмурился, прокрутив в голове дурацкий диалог.
Перед глазами мелькали страницы Сети: я листал новости в надежде найти зацепку между строк в быстрых, рубленых заметках с глупыми заголовками, чаще всего написанных на скорую руку и пестрящих самыми неожиданными ошибками и опечатками. Всё то же самое – каждый материал был практически точной копией сухой сводки, которую рассылала полиция по всем редакциям. Новостники называют её «оперативной информацией», я называю ее отпиской. У этих двух абзацев, состоящих из топорного канцелярита и нескольких цифр, просто нет права называться даже заметкой, не то что статьёй. Некоторые авторы хотя бы избавлялись от монстров вроде «пострадавшей были причинены тяжкие телесные повреждения в области грудной клетки» или «в ходе розыскных мероприятий». Но были и те, кто просто наплевал на читабельность, принеся её в жертву скорости публикации и количеству просмотров. Не важно, как это будет написано, важно – что именно. Кто, где, когда…
Типичные вопросы, на которые отвечает любой репортёр, вот только отвечать на них можно по-разному. Можно рассказывать истории, целые жизни, будоражить ими сознание, заставлять людей волноваться, смеяться, плакать или сопереживать, любить и ненавидеть, осуждать или соглашаться, словом – чувствовать. И оставаться не просто разумным существом, но частью этого мира. Эмоции сближают, а одинаковые эмоции роднят.
А что можно почувствовать, читая, как «где-то», «кто-то», «ближе к полуночи», скончался «от несовместимых с жизнью повреждений биологической оболочки, вызванной гипервсплеском энергии во внутренних энергетических каналах»? У меня это вызывает только желание с укором взглянуть в глаза тому, кто дал этому писаке право называть себя журналистом.
«Спецслужбы прибыли на место после сработавшего сигнала СКМИ [Системы контроля за магическими импульсами. – Примеч. ред]».
Да, такова участь всех, кто обладает эффектами. Если повезло родиться с магией в крови или подцепить её где ненароком, будь добр – зарегистрируйся, пройди осмотр, получи свой чип и живи под колпаком. Надзор за магами был строгим. Система безопасности, разработанная на той же магии, реагировала на малейшие импульсы.
В детстве я мечтал стать магом, получить какой-нибудь эффект. За такие разговоры мать била меня по губам, я злился, а повзрослев, понял, что с ней полностью солидарен. Если бы меня попросили перечислить мои страхи,
«Энергетический поток, по оценкам Ликвидаторов, был мощностью примерно в 5-6 магических единиц».
Эти хотя бы почесались связаться с Ликвидаторами. Только материал вышел позже и просмотров у него меньше.
Я вдруг задумался. Если верить этой страничке, магическая волна была довольно сильной. Я вспомнил подобные случаи. Их было немного, но каждый оставлял после себя разрушения. Не такие, конечно, как в лавке бедного Лео, но пара выбитых окон, которые могли красоваться на фото, оставались. Озарённый внезапным открытием, я мысленно поблагодарил не столь ленивых коллег и направился вглубь кварталов, пристально разглядывал каждый дом. Где-то здесь должен быть тот самый, с треснувшими окнами. Вряд ли за это время их успели заменить. Во всяком случае, я на это очень надеялся.
6
Есть такое понятие, как журналистская удача. Говорят, больше всего её у молодёжи – тех юных, глупых и смелых птенцов, мечтающих о славе; восхищённых дурачков с горящими глазами, которые не видят границ и рамок; смекалистых болванов, которые лезут туда, куда ни один матёрый репортёр не подумал бы даже взглянуть. Им, ещё неопытным и неоперившимся, порой удаётся наткнуться на нужного человека, набрать номер в нужное время, выйти на улицу в нужный момент. И сделать свой первый восхитительный репортаж, в котором сложится всё. Со временем эта удача куда-то пропадает, будто она, как престарелая мадам, предпочитает только молоденьких, и каждый материал у неё приходится выпрашивать.
Мне казалось, что теперь удача уж точно не на моей стороне. Судя по последним событиям, мужчины, которым недалеко до тридцатки, как бы они не любили свою профессию, эту даму явно не интересуют.
Стоило мне завернуть за очередной угол, я чуть было не начал просить у нее прощения за крамольные мысли.
Окна на первом этаже маленького серого дома были раскурочены: осколки валялись в палисадничке, рамы согнуты. Пустые зияющие проёмы перекрывали тонкие оранжевые лучи – не то лазеры, не то магия. Мера предосторожности, чтобы никто не влез в квартиру. Я обошёл дом в поисках входа.
Дверь в квартиру оказалась цела, но не опечатана, более того, возле неё на полу виднелись грязные следы. Выходит, здесь живёт кто-то ещё?
Я негромко постучал.
Секунды в тишине показались вечностью, но с той стороны не было ни звука.
Я постучал снова, но отворилась дверь напротив.
– Опять?
Женщине, открывшей дверь, было около тридцати, может, чуть больше. Румяные щёки, ровно накрашенные губы, идеальная укладка. Ниже лица я старался не смотреть. Женщинам с такой внешностью показано красоваться на обложках или хотя бы в рекламе и жить на какой-нибудь вилле рядом с океаном, но никак не в старой, побитой временем многоэтажке с облупленной краской в подъезде.
– Э-э-э… День добрый, – кивнул я.
– Вы из полиции?
Чудище внутри заворчало.
– Да, – соврал я. Признаться, я не знаю, почему не представился. Может, дамочка вскружила мне голову, может, я окончательно разозлился на Дастина, вспомнив про него в очередной раз, а может, я просто устал. В конце концов, я проснулся не в самом лучшем расположении духа. – Я бы хотел задать вам пару вопросов о…
– Ещё пару? – усмехнулась она. Ярко-красные волосы всколыхнулись огненной волной страсти. Чёрт, о чём я думаю?!