Interzone
Шрифт:
Такие здания, построенные в стиле конструктивизма и переделанные на большое количество проживающих или, как тут, под школу, состояли из большого количества отдельных секций, часто прямоугольной формы в плане. Планировка каждой секции коридорная; кухни и санузлы общие. Обычно помещения с большой влажностью — ванные комнаты — устраивались возле стен лестничных клеток, в местах примыкания к торцовым стенам.
Здесь проще! Они отсутствовали вовсе. Лестница, как и в других типичных зданиях, располагалась в здании перпендикулярно к продольным стенам, причем промежуточные площадки примыкали к наружным стенам, а этажные —
Я включаю ноутбук и ухожу с головой в чертежи. Джеймс рядом и терпеливо отвечает на вопросы. Подойдя к укрепленной стене, я начинаю скрупулезно перепроверять данные Брэндона. Световая линейка выдает всё тоже, что говорил мой напарник по видеозвонку.
— Вы не в курсе, почему эта стена стала заваливаться? — Указываю я в чертеже Джеймсу. — Здесь нет подводных вод. Да и стоит она крепко! До сих пор нет трещин. Однако ее укрепили…
— Землетрясение. — Равнодушно произносит он.
— Что? — Я удивленно смотрю на Джеймса. — Здесь же нет сейсмологической активности. Какое, к черту, землетрясение?
— В 1920 году в Мексике. Отголоски были сильные. Здание в этот момент строили, увеличивая нагрузку на фундамент, вот и началось падение. Успели во время заметить.
— Откуда вы знаете это? — Я смущаюсь. — Среди бумаг не было этой информации…
— Я просто знаю. Застройщик интересовался этим вопросом раньше вас.
Хмыкаю в ответ. Это упрощает дело. Я достаю баллончик краски и наношу первую метку для динамита.
— Что это? — Удивляется Джеймс, увидев первую из них.
— Сюда будет закладываться динамит. Завтра ребята сделают дырки, аккуратно положат и запенят его.
— Будут бурить?
— Нельзя! Отбойные молотки запрещены! Это ударный инструмент, а здание старое. К тому же динамит будет! Это правило безопасности.
Время текло быстро, незаметно, уходя, куда-то в пульсацию двух точек на мониторе между цифрами. Я прошла по всему зданию, оставляя смертельные для него метки. Завтра! Завтра приедет бригада Гарри.
Джеймс отвозит меня в отель. Там я быстро ужинаю и продолжаю работу: этап звонков с нашей бригадой и секретаршей Кристиной.
— Сколько? — Басит Гарри в трубку.
— По моим подсчетам сто двадцать килограмм.
— Ты слышал о Брэндоне? Он не будет на объекте. Ты будешь со мной в паре?
— Ну, кто же еще? Буду я и Дауд!
— Отлично!
Гарри жилистый, молчаливый, выносливый. Он часами может спокойно по чертежам прокладывать провода, таская на себе килограммовые мотки. Не суетится, не спрашивает. Его работа всегда на сто процентов.
— Машина уже выехала, Кэт.
— Взрывать будем ночью.
— То-то будет радость соседним кварталам. — Гарри смеется. Его смех мне всегда напоминал то ли лай собаки, то ли кашель. А может, и кашель собаки.
Я запускаю на ноутбуке симулятор «отстрела». Первые взрывы с задержкой в несколько секунд уберут междуэтажные опоры, и этажи рухнут вниз, оставив короб здания. Затем вторые взрывы сложат первые две стены, чтобы они упали внутрь. Самая толстая стена уничтожится сама, лишившись опоры. Процент ее падения — 64. Это больше половины на целых 14 процентов. Но есть 36 процентов, которые могут всё испортить.
Ставить ли здесь точку взрыва? Пара секунд на решение. Ставлю слабый заряд не под основание, так как на тот момент
Я отсылаю файлы Кристине для Гарри. Звук оповещает, что письмо доставлено. Время позднее. Я заглатываю горсть таблеток: снотворное с витаминами и пилюлями для желудка. Мне все равно, хотя знаю, что так делать нельзя. Я жду, когда сработает голубая среди них. И снова сознание стирается. Высокочастотный писк. Блеск огней города на стекле картины в номере напоминает озеро. Волны… Я помню, как купалась подруга в знойном вечере, как в руках у меня был бокал вина, как исчезали люди во время дождя. Я ведь была ненастоящей. Иза… Выдуманная жизнь. Я сплю и вижу себя молодой девушкой. Я модель: стройная, красивая, всеми желанная. И там Джеймс. И я влюблена в него. И мы гоним по трассе, пока будильник не запиликает и не начнется новый день.
И он начинается. Открыв глаза, я осознаю, что сегодня день икс, что этот странный сон про вторую жизнь даже не дал мне отдохнуть — такое впервые. Обычно таблетки не дают сновидений. Я смотрю на пульсирующее время на экране телефона и понимаю, что оно играет против меня. Всё слишком быстро. Всё резко. Будто кто-то взорвал динамит в основании моего привычного уклада жизни. Снова спешка. Сегодня решающая ночь. Джеймс заезжает за мной, как и вчера, отчего мне становится неуютно и напоминает сон. Всю дорогу я дергаюсь и посматриваю в его сторону, гадая и прислушиваясь к себе — нравится мне он или нет, и что означает этот сон.
Но все эти метания и мысли прекращаются, стоит оказаться на объекте за оградительным забором. Там идет подготовка: удаление лишнего, добавление нужного, установка фонарей на указанном мной расстоянии. Провода, проверка, обнесение забором то, что не обнесено, вывеска знаков, срез проводов. Скучно, пыльно, суетливо и шумно!
Я снова обхожу метки и даю указания о том, чтобы начали выбивать для закладки ниши. Гарри показывает мне распечатанные чертежи, которые я высылала вчера Кристине, жалуется, что до приезда динамита, команда будет без дела — слишком большой перерыв. Может сделать отстрел вечером? Но Джеймс даже слышать не хочет, его лицо приобретает каменное страшное выражение лица, глаза внезапно становятся жестокими и осуждающими. Джеймс уже не мило чуть наклоняется ко мне, будто ему важно и приятно мое внимание, а наоборот выпрямляется и смотрит с высоты своего роста, что я пасую, как девчонка.
— У вас есть должностная инструкция, делайте по ней.
— Но почему именно ночью? Зачем? Мы можем освободиться уже к вечеру… — Начинаю я оправдываться, но этот взгляд меня останавливает.
Не взгляд, а замашка для пощечины. На мгновение в голове проносится мысль, что Джеймс действительно способен ударить или оттолкнуть.
— Нет. — Коротко обрывает без объяснений.
Повисает неприятная пауза. Я смотрю в его глаза, будто в бездну. Он же, не моргая, смотрит сверху, поджав губы и не считая нужным что-либо объяснять. Гарри стоит рядом и переводит взгляд то на меня, то на него. Мне неловко. Неприятно. Заставляет меня чувствовать огромную долю вины, что не понимаю, почему так категорично нельзя. «Не поддавайся! Это всё психологическое давление!» — Пытаюсь уговорить саму себя. Затем набираюсь храбрости, и призываю к ответу: