Интрижка
Шрифт:
— Мы не целовались взасос.
— Подруга, если бы ты схватила его крепче, твои пальцы слились бы с его шеей, — ответила Адди.
Я почувствовала, как жар ударил по щекам, и пристально посмотрела на нее.
— Давай прекратим говорить о нас с Джонни.
Она приподняла брови.
— Значит, есть вы с Джонни?
Я проигнорировал это.
— Давай поговорим о том, где ты была.
— Э-м… — Она указала вилкой на поднос. — Сувлаки?
— От покупки сувлаки твои волосы растрепались,
Джонни расхохотался, обнимая меня одной рукой, чтобы притянуть ближе, крепко прижимая к себе.
Глаза Адди сузились.
— Мы не будем говорить об этом в присутствии твоего нового парня.
— Он не мой новый парень.
Рука Джонни сжалась, и это не укрылось от Адди.
Она посмотрела на Джонни.
— Только Иззи может уйти в отрицание, что у нее есть горячий парень. В старших классах она практически не ходила на свидания и убеждала себя, что это потому, что она уродина, парни злились на нее, потому что хотели с ней встречаться, но она отказывалась гулять с ними.
— Адди, перестань рассказывать обо мне Джонни, — огрызнулась я.
На этот раз Адди проигнорировала меня.
Насадив еще свинины на вилку, она продолжила:
— Вероятно, она убеждена, что ты увиваешься рядом только потому, что хочешь быть ее другом.
— Мы занимались сексом восемь раз, Адди, — сухо сообщила я ей.
Ее взгляд скользнул по мне.
— Восемь? Ты считаешь? — Она снова посмотрела на Джонни. — Молодец. Три недели, восемь раз. Обычно она заставляет парня ждать год, прежде чем отдаст ему себя.
Джонни хохотнул, и я повернулась к нему.
— Перестань смеяться.
— Хорошо, sp"atzchen. — Он обнял меня, его тело продолжало подрагивать от смеха, но он подавил остатки веселья.
Так что теперь я пристально смотрела на него.
— Sp"atzchen? Что это значит? — поинтересовалась Адди.
— Ничего, — отрезала я.
— Воробушек, — ответил Джонни.
— Мило, — сказала Адди с ухмылкой и полным ртом свинины. — И ты тоже милый, — добавила она, сверкая голубыми глазами в мою сторону.
— Я не заставляю парня ждать год, — выпалила я.
Она ткнула вилкой в Джонни.
— Очевидно, больше нет. С другой стороны, ради него, — она снова начала вращать вилкой в сторону Джонни, — я бы не стала ждать и пяти минут.
— О, боже, кто-нибудь, убейте меня, — сказала я пологу из листьев над нашими головами.
— Этому не бывать, — весело ответила Адди.
Поэтому я повернулась к Джонни, осторожно забрала у него Брукса и объявила:
— Я иду гулять и беру Брукса с собой.
— Не уводи Джонни. Нам есть о чем поговорить, — заявила Адди.
Я пронзила ее убийственным взглядом.
Она ухмыльнулась мне сквозь очередную порцию свинины.
И тогда самый очаровательный белый
Чтобы игривый пес не разбудил Брукса, я отклонилась в сторону, но потом замерла.
Полностью.
Потому что Джонни был спокоен.
Абсолютно.
Пес кружил вокруг Джонни, лизал его в шею, бородатые щеки, тыкался в него мордой и наклонялся, чтобы обнюхать его руку, а Джонни просто смотрел на него.
Я тоже уставилась на него.
Внезапно Джонни отпустил мою талию, поднял руки и зажал собачью голову между ладонями. Собака и мужчина пристально смотрели друг другу в глаза, прежде чем пес дернулся и лизнул Джонни от челюсти до виска.
Это был Рейнджер.
Его пес.
Его вернувшийся малыш.
Это было воссоединение.
Счастливое.
— Мальчик, — пробормотал Джонни с таким глубоким чувством, что мой желудок, скрутившийся в болезненный узел, опалило жаром даже сквозь боль.
Хвост Рейнджера вилял так сильно, что все его тело виляло вместе с ним.
Наконец, Джонни поднял глаза, и я посмотрела в том направлении, куда они были устремлены.
И там, может, в футах десяти от нашего покрывала, стояла она.
Высокая.
Пышногрудая.
С гривой диких, красивых, темно-рыжих волос.
В убийственном наряде, очень похожем на тот, в котором был Джонни: облегающая черная футболка с изображением сердечка с игральной карты и какой-то надписью, сильно вылинявшие джинсы, ковбойские сапоги и много серебра на запястьях, в ушах, на пальцах и шее.
И лицо, из-за которого войны могли начаться и закончиться.
Она была так красива, что я с первого взгляда позавидовала ей с такой силой, что мне показалось, будто я начала съеживаться, сидя на своем покрывале для пикника рядом с Джонни. Съеживаться и скукоживаться, пока не почувствовал себя ростом в два дюйма.
На ее лице отразилось поражение, страдание и мука.
А потом она побежала. Как героиня романтического фильма, с грацией красавицы, которая была присуща только ей, она повернулась и помчалась сквозь толпу, подпрыгивая и уворачиваясь, ее волосы развевались позади, отливая на солнце рубиновым сиянием.
Я наблюдала за ней, поэтому не знала, как это произошло, но Рейнджер сделал выбор и помчался за ней.
Однако он остановился. Остановился, оглянулся на Джонни и с чем-то похожим на «пойдем!» рывком головы в сторону Джонни, от которого его висячие уши взлетели, повернулся и побежал за ней.
А я сидела летним днем, застыв в агонии, на покрывале для пикника, залитом солнцем, держа на руках племянника, когда почувствовала рядом внезапное движение, и Джонни Гэмбл, не говоря ни слова, вскочил и побежал за ними обоими.