Инвалиды
Шрифт:
Не удобнее ли и не лучше ли будет, даже и для самого Крюкова, лечь в больницу? Безусловно так. Варя в таком положении, когда всякое волнение, всякий пустяк, испуг и неожиданность могут иметь скверные последствия... И это будет так, да! С другой стороны, кто же будет сидеть у постели больного? Некому. Та же наемная
Доктор мысленно рассматривал комнаты своей обширной квартиры, делал в ней размещения, переносил мебель, расставлял кровати и т. д., и выходило все как-то, что, несмотря на обширность помещения, подходящей для больного комнаты не было, все выходило неудобно; неудобно главным образом для самого больного, а затем и для них.
– - В больницу! На Никитскую!
– - крикнул вдруг доктор, ткнув пальцем в спину Павла.
Сани со скрипом медленно повернулись назад, лошади дернули и снова помчались веселой рысью...
Навстречу ехали все в теплых шубах, в ергаках и в мохнатых шапках; мелькали запушенные белым снегом бороды и усы, лошадиные морды с сосульками у раздувавшихся ноздрей, женские ротонды, в которых утопали маленькие, раскрасневшиеся от мороза личики с лукавыми глазками и со спрятанными носами... Некоторым из этих личик доктор приветливо раскланивался и получал в награду такую милую улыбку, стрельбу глаз! Это были пациентки доктора, умевшие ценить в нем опытность и искусство врачевателя женских болезней...
Доктор ехал и думал о том, что в больнице будет удобнее во всех отношениях, спокойнее для него и для них, да в смысле ухода тоже больнице надо отдать предпочтение... А главное, как же это он так опростоволосился? Ведь с ним, может быть, тиф или какая-нибудь другая пакость... Как же ввести себе в дом такого больного? Даже глупо!..
Думая так, доктор искоса
Утро было великолепно... В ясном морозном воздухе блистали на солнце снежинки; дым из домовых труб, окрашенный в лиловатый и оранжевый оттенки, поднимался столбами к небу. Деревья садов и бульваров стояли, запушенные мохнатым инеем. Снег приятно похрустывал под ногами деловых утренних пешеходов. Купола церквей ярко горели на холодном солнце и благовест большого соборного колокола сотрясал воздух своей могучей октавой...
Бодрость, свежесть такая была во всех деталях этой картины зимнего утра!
Но Крюкову было все равно и не было никакого дела ни до людей, ни до этого чудного, яркого зимнего утра, с опушенными инеем деревьями, с лиловым дымом и бледно-синим холодным и бесстрастным небом...
– ---------------------------------------------------------
Источник текста: Чириков Евгений Николаевич. "Рассказы". Том 1 . Издание товарищества "Знание". 1903 г.
Исходник здесь: Фонарь . Иллюстрированный художественно-литературный журнал.