Инварианты Яна

Георгиев Борис

'Знаю', - мысленно огрызнулся инспектор, которого вопреки всему тянуло к ограде террасы - посмотреть на маяк.

По контрасту с акварельным небом лифт произвел на инспектора гнетущее впечатление. Нет большей дикости, чем ткнуть посреди средиземноморского парка железобетонный надолб, похожий на лысый лоб зарытого в землю великана. Две ниши под квадратными надбровьями плит закрыты были тяжёлыми стальными веками.

– Как вы его называете?
– спросил Володя, подойдя к правой 'глазнице', где нервно прохаживался Сухарев, и ждала, обхватив

плечи руками, Инна. Май, вечером холодает быстро.

– Лифт?
– оживилась она.
– Мы зовём его Пуанкаре. Да-да, лифт Пуанкаре. Бр-р, как тут дует. Андрей, пойдём внутрь.

– Я ждал господина инспектора, - холодно пояснил Сухарев и повернулся к стальной плите.

– Станьте лицом к двери, - попросил психофизик.

– Зачем?
– удивился Володя.

– Пока 'Аристо' - кх-м!
– не опознает всех, дверь не откроет. У вас допуск в бункер есть?

– Должен быть, - ответил инспектор, поворачиваясь к великану лицом.
– Если Берсеньева мне его открыла. Кстати, где она? Мне нужно с ней поговорить.

– Вр-р-рау!
– заревел великан. Оказалось - не спал, дремал вполглаза.

– Светлана Васильевна, скорее всего...
– начала Инна, перекрикивая шум двигателя. Толстенная створка с рёвом ползла в сторону, открывая проём.

– Мы не знаем, где она, - перебил Сухарев.

'Заткнул ей рот. Примечайте, господин инспектор! В товарищах согласья нет. Индианка за милую душу выдала бы Светлану Васильевну, а он не дал. Прекрасно. Пока хватит с нас этой информации, всему своё время, доберёмся и до Берсеньевой'.

– Потому что если бы допуска у вас не было, - продолжил, будто ничего не случилось, доктор, - в лифт вас, конечно, пустили бы. В тоннель, на пляж - пожалуйста, а вот в Пещеру Духов - нет.

– Что за пещера?

– Входите же!
– торопил Андрей Николаевич.

Кафель скрипнул под каблуком инспектора. В просторном зеркальном лифте он оказался лицом к лицу с доктором. Кабина ползла очень медленно.

'Лифт старый, как и сам бункер. Названия смешные. Пещера Духов!'

– Её вы сейчас сами увидите, - доктор хохотнул и тут же закашлялся. Довольно быстро пришёл в себя, после того как попался на вранье, и теперь от души забавлялся:

– Пещера Духов - хе-хм!
– страшное место, - пугал он зловещим басом.
– Там Аристотель правит бал. И вас тоже подправит, если вы - кхм!
– ему не придётесь по нраву. Попасть в Пещеру Духов можно из тоннеля Гамильтона, но туда пускают не всякого, иначе любопытный народец по дороге с пляжа всякий раз...

– Пляж вы тоже как-нибудь обозвали?
– перебил инспектор, подумав: 'У него не просто так язык развязался. Несёт его'.

– Прекратите, Митя, - буркнул Сухарев. Стоял ко всем спиной, лицом к двери. Инна тем временем восстанавливала душевное равновесие - прихорашиваясь перед зеркалом.

– Приехали наконец, - прошипел заместитель директора и выскочил из кабины, не дожидаясь, пока полностью разъедутся створки.

– Пляж

мы окрестили именем Риччи, - коротко сообщил Дмитрий Станиславович.
– Прошу. Нет, я после вас.

Лампы в двухсотметровом тоннеле, похожем на штрек, горели через одну. 'К пляжу направо, - определил инспектор.
– Дверь там не хуже, чем наверху; даже если подобраться со стороны моря, внутрь не попасть. Интересно, зачем Ян работал в бункере? Не нашлось места в корпусах или они тут заранее готовились к худшему?'

Идти надо было налево, туда же, куда свернул Сухарев. Пиджачная его спина обнаружилась метрах в двадцати, там лампы не горели вовсе. Каблучки мисс Гладких щёлкали позади как пистолетные выстрелы, выбивая из стен короткое эхо. 'Что доктор имел в виду, когда говорил, мол, Аристотель меня подправит? Лучше бы это оказалось досужим трёпом'.

Сухарев дождался, пока остальные подойдут ближе, и нажал кнопку справа от сдвижной двери.

Стальная плита скользнула в паз со слякотным шелестом. Комната напоминала обычный офис и оборудована была вполне современно: светящийся нанодиодный потолок, три сетевых терминала на столах - новые, не чета тем реликтам, которые инспектор видел в холле корпуса Галилео. Три стены молочно-белые, одна почему-то чёрная, глянцевая, как будто и не стена, а огромный, от пола до потолка, экран. Окно во тьму.

– Это вы называете пещерой?

– Это предбанник. Пещера там, - доктор указал на тёмную перегородку. Володе почудилось шевеление во мраке, и он подошёл ближе, вгляделся. 'Нет там ничего'.

Но Сухарев, возясь с настенным пультом, обронил: 'Так вы ничего не увидите. Сейчас', - надо думать, исподтишка следил за чужаком. Пискнул зуммер, Володя вздрогнул от неожиданности, - не пустой экран был теперь перед ним, а стеклянная перегородка.

– Кто это?
– спросил он, рассматривая человека на больничной кушетке.

– Вы хотели увидеть Яна?

'Нехорошо улыбается Андрей Николаевич. Но это как раз не странно, инспектора уважать ему не за что'.

– Я хотел не увидеть Яна, а увидеться с ним. Это не совсем одно и тоже. И поговорить с ним хотел, если вы не возражаете.

– Возражаю, - ответил заместитель директора, надменно задрав подбородок.

– Это ещё почему? Объяснитесь, - потребовал инспектор, следя краем глаза за Инной. Похоже, та беседой не интересовалась. Вошла и тут же уселась за терминал. Клавиатуру не трогала.

– Но Владимир... кхе-хм!
– вмешался Синявский, - простите, как ваше отчество?

– Давайте договоримся, что его у меня нет.

– Давайте, - обескуражено согласился доктор, - Влади... Нет, я так не могу, неудобно разговаривать. Я тогда буду вас называть Владимиром Владимировичем.

– Владимировым, - вставил, криво ухмыляясь, Сухарев.

'Они решили меня позлить? Ну-ну'.

– Владимир Владимирович, я ведь говорил вам, что с Яном - хм-м!
– беседовать бесполезно. Кроме того, это опасно для психики.