Иные миры: Королева безумия

Белов А.

Между здоровым человеком с развитой фантазией и больным шизофренией есть принципиальное различие. Здоровый человек может быть фантазером — и это замечательно. Благодаря фантазии созданы удивительные миры великих книг, картин, музыки, фильмов. Нередко именно фантазия лежит в основе серьезнейших научных открытий. Не будь фантазии, каким бы серым, тусклым и убогим был наш мир! Творческая фантазия писателей, художников, музыкантов, других деятелей искусства — одно из величайших благ человечества. Кстати, способность к фантазированию — одно из фундаментальных отличий человека от животных, можно сказать, его видовой признак. Однако, фантазируя, здоровый человек никогда не отрывается от реальности. Автор знаменитой трилогии «Властелин колец» Дж.Р.Толкиен создал целый фантастический мир, населенный удивительными существами; его фантазии были весьма реалистичными, но при этом он никогда не путал выдуманный им мир с реальным. Проблема в данном случае сводится не столько к жизни в нескольких мирах, сколько к способности человека определить, какой из них реален, и

адаптироваться в нем. Тот же Толкиен был профессором престижнейшего Оксфордского университета и сделал блестящую карьеру ученого. В этом и состоит принципиальная разница между здоровым человеком и больным шизофренией — первому фантазия помогает приспособиться к реальности, второго отрывает от неё.

В связи со сказанным выше нельзя умолчать о такой теме как антипсихиатрия. Адепты этого движения проповедуют идею об отсутствии психических заболеваний, в частности шизофрении, как таковых, и соответственно, об отсутствии психически больных: раз нет болезней, значит, все люди психически здоровы, все нормальны — просто все разные. Шизофрению, например, считали «особым взглядом на вещи и явления» и «проявлением свободы личности». Движение антипсихиатрии возникло на Западе в 50-е годы XX века как протест против бесконтрольного применения психиатрами радикальных методов лечения — лоботомии, электрошока и мощных нейролептиков. В то время оно сыграло положительную роль, пробудив внимание общества к проблеме психических заболеваний и заставив государство выработать законодательные меры для защиты прав психически больных. Подобные меры ныне закреплены в законодательстве всех европейских стран, в том числе и нашей страны. Закон «О психиатрической помощи», разработанный с учетом передовых европейских достижений в этой сфере, стоит на страже интересов психически больных людей и охраняет их права. В 60-е годы, после того, как основные причины, вызвавшие к жизни антипсихиатрическое движение, были устранены, страсти вокруг этой проблемы постепенно сошли на нет. Антипсихиатрия на Западе изжила себя. Однако после падения «железного занавеса» некоторые наши «общественники-любители» с восторгом открыли для себя давно забытое на Западе слово «антипсихиатрия». Следуя привычке слепо копировать все западное — причем, как обычно, с опозданием на полвека и без всякого соотнесения с нашими реалиями — они стали восторженно трубить об «ужасных злодеяниях психиатров», «притеснении личности с помощью нейролептиков» и «недопустимости ограничивать свободу самовыражения больного». И сегодня на многочисленных форумах, посвящённых психическим расстройствам, можно встретить высказывания доморощенных антипсихиатров вроде «шизофрения — один из величайших мифов нашего времени», «шизофрении как таковой не существует» или «заблудшие ученые ищут несуществующие причины несуществующей болезни».

Что можно сказать по этому поводу? Прежде всего, нынешние адепты антипсихиатрии — люди, как правило, в психиатрии некомпетентные. Они судят о шизофрении и о больных этим тяжёлым недугом по художественным фильмам и беллетристике, повторяя досужие глупости вроде «все шизофреники — гении» и «каждый талантливый человек — обязательно шизофреник». Вступать в полемику с такими «знатоками» бессмысленно — прежде всего в силу их полной безграмотности и неосведомленности в предмете дискуссии. Самый простой способ разубедить сторонника антипсихиатрии — это устроить ему экскурсию в хроническое отделение психиатрической больницы. Достаточно один раз увидеть больного шизофренией в стадии распада личности — и все иллюзии, связанные с обывательскими представлениями об этом заболевании, мгновенно улетучиваются. «Раннее слабоумие» - так называлась эта страшная болезнь до того, как Блейлер предложил для неё термин «шизофрения». Любой мало-мальски догадливый человек сообразит, что гениальность вряд ли имеет что-нибудь общее с ранним слабоумием. К сожалению, правда о шизофрении намного страшнее и трагичнее, чем представляется сочинителям антипсихиатр ических трактатов. И об этом тоже следует помнить.

Деятельность современных антипсихиатров отнюдь не так безобидна, как может показаться. Под влиянием россказней о том, что «шизофрения — это просто особый способ восприятия мира», «сказки о шизофрении — обман психиатров», «никакой шизофрении не бывает, бывает особое видение мира», больные отказываются от лечения. Бывали случаи, когда родственники и близкие больного, обманутые антипсихиатрами, сознательно лишали больного медицинской помощи, считая проявления болезни «признаками творческой личности». Результат подобной деятельности трагичен. Болезнь прогрессирует, а драгоценное время для лечения упущено. Больной попадает к специалисту только тогда, когда разрушительные процессы в мозге уже сделали своё дело: налицо распад личности и глубокое слабоумие.

При этом антипсихиатр (как правило, вполне здоровый человек) остается в стороне, и, потеряв к судьбе больного всякий интерес, переключается на «спасение» других «узников психиатрии». Жизнь же человека, ставшего жертвой антипсихиатр ического невежества, оказывается безвозвратно загубленной. В терминальных стадиях шизофрении лечение обычно бывает малоэффективным и вскоре больной, доведенный «заботливыми» родственниками до глубокого слабоумия, навсегда переселяется в психиатрический интернат. Впрочем, судьба конкретного человека антипсихиатров, как правило, не интересует — они предпочитают мыслить «глобальными» категориями.

Надо сказать, что в истории человечества отношение к психическим заболеваниям,

и в частности, к шизофрении, зачастую определялось простой формулой: «если я не понимаю, что это такое — значит, этого не существует». К сожалению, отрицание проблемы — худший способ её решения. От того, что кто-то не признает существования психических заболеваний, они не исчезают сами собой. С появлением антипсихиатрии не пропала шизофрения. Попытки приспособить мир к больному шизофренией — это тупиковый путь, заведомо обреченный на провал. Намного лучше — и для мира и для больного — пытаться приспособить больного к миру. И единственный (по крайней мере, сегодня) путь — это поиск новых методов лечения шизофрении. Возможно, успех ждёт исследователей на пути создания новых фармакологических препаратов, либо в совершенствовании микроэлек-тродной техники, а может, и в создании совершенно новых, неизвестных сегодня методов лечения. Поиски причин шизофрении рано или поздно увенчаются успехом. И тогда мы сможем с уверенностью сказать, что страшная болезнь побеждена. Пока же нам следует хотя бы постараться понять людей, страдающих этим недугом.

История пятая ТАЙНЫЕ ПОДЗЕМЕЛЬЯ КОРОЛЕВЫ БЕЗУМИЯ

Эта глава — самая короткая и самая необычная в книге.

При этом именно она в наибольшей мере соответствует поставленной перед нами задаче - дать читателю представление об уникальности и необычности патологических миров больных шизофренией. Именно в ней содержится квинтэссенция всего, о чем шла речь в этой книге. Именно в ней читатель сможет в полной мере погрузиться в самые глубины шизофренических переживаний. Это именно то, что было обещано нами в самом начале — удивительный, таинственный и абсолютно иной мир — мир шизофрении.

Собственно, первые четыре главы лишь подготавливали читателя к встрече с этим миром. Они были необходимы для того, чтобы дать незнакомому с психиатрией человеку представление о бесконечно разнообразных шизофренических реальностях. Для этого мы использовали подлинные истории людей, страдающих шизофренией. Однако все эти истории в той или иной мере подвергались обработке, редактированию, содержали те или иные следы «вмешательства» здоровых людей. Это было совершенно необходимо — просто потому, что иначе восприятие этих историй читателем, далёким от психиатрии, было бы невозможным.

Первая история - «Дневник пациента» - рассказана, по сути, профессиональным писателем. Её автор, Александр С., задолго до болезни занимался литературным трудом, его перу принадлежат несколько сборников стихов и прозы. Естественно, его повествование о собственном заболевании носит явный отпечаток его многолетнего литературного опыта. И хотя переживания больного шизофренией отражены им достаточно точно (чтобы убедиться в этом, достаточно сверить «Дневник» с записями в его истории болезни), это всё же художественное описание. Немаловажно, что практически все записи, вошедшие в «Дневник пациента», делались Александром уже после выхода из острого психоза, и впоследствии тщательно им редактировались. Разумеется, это сделало их более «читабельными», более удобными для восприятия, но вместе с тем в значительной мере лишило характерного «шизофренического налета», свойственного больным на высоте психоза. Следует также иметь в виду, что течение заболевания у Александра достаточно благоприятно. В сущности, сейчас, получая полноценное поддерживающее лечение, он ничем не отличается от обычных, здоровых людей. В организации, где он работает, никто даже не подозревает, что их коллега страдает шизофренией. Так что без особой натяжки можно сказать, что «Дневник пациента» — это воспоминания здорового человека о больном человеке. Это действительно так: состояния устойчивой ремиссии и острого психоза настолько различны, что вполне можно говорить о двух абсолютно разных личностях, представленных в каждом из этих состояний.

Вторая история — история Дениса, талантливого молодого человека, страдающего шизофренией - составлена из расшифровок диктофонных записей с больным, его родственниками и близкими. При этом, естественно, сами записи подвергались определённому редактированию (разумеется, при полном сохранении их подлинности). Так, например, воспоминания Дениса о его детстве — результат не одной, а многих бесед, разнесенных во времени почти на месяц. Но для лучшего восприятия читателем они были выстроены нами в правильную логическую цепочку и объединены в один рассказ. То же касается и остальных его воспоминаний. Практически все сделанные во время бесед записи носят обрывочный, фрагментарный характер, свойственный мышлению больных шизофренией. Дать их в исходном виде — означало бы неизбежно запутать читателя. Для того, чтобы было понятно, насколько сложно иногда разобраться в «словесной мешанине» больных шизофренией, скажем, что только расшифровка диктофонных записей, сделанных в течение месяца, заняла у нас более трёх месяцев. Потребовалось многочасовое прослушивание, чтобы перенести эти записи на бумагу, после чего последовало столь же длительное выстраивание их в связный логический ряд, пригодный для восприятия читателем. И лишь после этого вынужденного «причесывания» сделанные записи стали доступны пониманию. Однако при этом они утратили ту хаотичность, своеобразную «организованную бессмысленность», которая является одним из основных признаков шизофрении. Так что вынужденный компромисс между необходимостью обеспечить доступность записей для понимания и сохранением их «шизофреничности», в общем, решился не в пользу «шизофреничности».