Инжектором втиснутые сны
Шрифт:
Он стоял красный, напряженный, крупно дрожа, словно член, готовый вот-вот кончить. Я всерьез подумал: вот так-так, он ведь прямо сейчас загнется, сейчас у него будет массированный сердечный приступ одновременно с обширным инфарктом, и сегодня интервью будут брать уже у меня — в вечерних новостях.
Но вместо этого он дернул головой в сторону двери — туда и направился.
— Сейчас вернусь, — тихонько сказал он. — Мне надо сортиром попользоваться.
Я в этом и не сомневался. Напыщенный санузел «Озирис», с ванной «Гор» и биде «Ибис», где его ожидает тучный нубиец-камердинер, всегда готовый к услугам; вместо маленького белого
Я резко поднялся — и едва не хлопнулся в обморок. Боже, да мне было еще хуже, чем я думал. Я чувствовал жар; лоб горел. Грипп, наверное. Черт, мне ужасно хотелось уйти. И почему я не поехал на своей машине? Я чувствовал себя как в ловушке — до ближайшей автобусной остановки было несколько миль. Ну ничего, придется. Как только вернется Деннис, я отсюда свалю. А пока что — на воздух.
Я откатил в сторону сдвижную стеклянную дверь, поморщился от ударившего в меня яркого света. Был жаркий, мертвый день — на небе ни облачка, в воздухе ни малейшего ветерка, океан выглядел подделкой, вроде синего целлофанового горизонта в фильмах сороковых годов. Даже доносящийся шелест волн звучал искусственно, металлически, как наложенный звуковой эффект.
Я вышел во внутренний дворик с пустым, растрескавшимся бассейном «Нефертити». Стояла эротическая жарища. Сегодня был сексуальный день косметики «Коппертон», день снятия рубах, день плакированной [211] лоскутками бикини Лолиты из «Альфа Бета»; [212] совершенно та же атмосфера, что ввергала целые поколения деревенщины Среднего Запада в сексуальное безумие. Слишком жарко, слишком тяжко делать что бы то ни было, только потеть, потягивать пиво и медленно трахаться.
211
Плакировка — нанесение покрытия из пластинок, как правило, металлических.
212
Alpha Beta day — возможно, речь идет о благотворительной организации «Alpha Beta Nursery», помогающей детям иммигрантов адаптироваться в новой для них культурной среде.
И тут я увидел Шарлен. Она ничком лежала на матерчатом коврике на дальней стороне бассейна, на ней было вишнево-красное бикини без верха. Подложив руку под голову, она смотрела в сторону океана, так что меня, скорее всего, не видела. Бледная светящаяся кожа, так похожая на кожу Черил, блестела от лосьона, сверкала на солнце, как хромированная. Как и у Черил, ее кожа сияла словно светом другого измерения, линии тела мерцали, будто бриллиантовый рисунок на нитратной пленке. Рядом с ней обычная загорелая кожа смотрелась бы как кирза, а девушки-серферы — как кричаще яркие рекламные модели. Такую кожу следовало бы прятать под особым светом сказочных английских долин, а не выставлять напоказ суровому канцерогенному взгляду здешнего аэрозольного неба.
Я смотрел, смотрел достаточно долго, чтобы она (если, конечно, не спала) смогла бы почувствовать мое присутствие — и вдруг заметил струйку дыма, поднимающуюся из ее волос. Я был достаточно пьян, чтобы решить, что она в огне.
— Эй, эй! — помчался я к ней.
Она обернулась — и я понял, что
— Что?! — Увидев меня, она мгновенно проснулась.
— Твоя сигарета.
Она раздавила окурок о плитку, натянула верх купальника — не то, чтобы застенчиво, скорее, так, будто задумалась, давно ли я на нее смотрю. Соски у нее были яркого, сочного розового цвета.
— Я уж подумал, у тебя прическа горит, — сказал я, мгновенно почувствовав, что она может спросить об этом.
— Не беспокойся. Она огнеупорная.
— Ну да, теперь и сам вижу. Асбестово-витаминный комплекс для ухода за волосами V05.
Она широко улыбнулась — Черил улыбалась очень похоже.
— Ценю твою заботу.
— Ну так ведь сезон пожаров.
— Ага, что-то мы в этом году расслабились. Лето уже почти закончилось, а мы так до сих пор наши щеточки и не почистили.
— Все, что для этого нужно — одна беспечная задница.
— Мы обычно очень осторожны со своими задницами, — и она снова перевернулась на живот.
— Это-то я вижу, — я был слишком пьян, чтобы думать, что говорю. — Твоя просто в отличном состоянии.
— Так и должно быть, — вежливейше ответила она. Она уже лет пятнадцать на блокировке.
Меня чуть не передернуло, если только я правильно понял, о чем она говорит.
— Какая жалость. Такая попка, как у тебя, с полоборота всерьез заводит.
— Знаешь, что! — она резко села, скорее рассердившись, чем рассвирепев. — Давай без этих автомобильных выражений, ага?
Я ухмыльнулся:
— Думаю, ты уже все их слышала.
— Можешь быть уверен — слышала. Все до единого. Не окажешь ли мне любезность устроиться тут, на сиденье, и воткнуть свой ключ в мой замок зажигания? — саркастически поинтересовалась она.
— Ну раз уж ты об этом заговорила, сегодня отличный денек, чтоб прокатиться.
— Или, может, проверишь у меня смазку подвески?
— У меня в гараже отличная смотровая яма.
— Посмотришь заодно сцепление?
— Вот этого я никогда не делал.
— Подбавишь газу? Сделаешь мне продувку?
— Не раньше, чем проверю у вас масло, мэм, мне-то ведь и отсюда видать, что у вас там перегрев.
Она улыбнулась и потянулась за сигаретами:
— На самом деле, я вообще не на ходу. Похоже, у меня аккумулятор сел.
— Может, просто надо подтолкнуть? У меня тут в багажнике тросы найдутся.
Она фыркнула и закурила.
— Мне понравился твой «линкольн». Он у тебя где-то года шестьдесят третьего?
— Ага. Желаешь сделать кружок вокруг Дили-плаза? [213]
213
Dealey Plaza — место убийства Джона Кеннеди.
— Не смешно.
— Очень даже смешно.
— Так все-таки, зачем ты держишь эту машину? Потому что она похожа на ту, в которую тогда стреляли?
— Не могу тебе ответить. Информация запрещена к разглашению до 2063 года, — я пошатнулся, но, взмахнув руками, устоял на ногах.
— Ты пьян, да?
— Да. И еще я умираю. По-моему, я подхватил гепатит с нестерилизованной патефонной иглы.
Она улыбнулась. Ей не хотелось, чтобы я уходил. Внезапно до меня дошло, как же на самом деле она была одинока.