Инженер и Постапокалипсис
Шрифт:
Но девушка поняла свою ошибку, когда, оставшись одна на всей улице, услышала противный смех Лакея, который рыскал по всяким закоулкам и вынюхивал себе пропитание. Казалось, что в тот момент весь мир опустел и остались лишь Джилл и Прыгун. По позвоночнику пробежал холодок леденящего ужаса, а ком в горле уже начал душить девочку. Мозг лихорадочно пытался продумать ходы отступления, но тут в памяти всплыли те двое, предлагающие свою помощь и Моррис подорвалась, как подстреленная, схватила свои пожитки и ринулась на улицу, не заботясь о той мелкой мрази, скачущей на спинах. В голове звучало лишь «Хоть бы они не ушли далеко! Пожалуйста!».
Тот
»… Уиллоу и Коул молча брели домой, в Риверсайд. На тот момент эти двое частенько там оставались, когда не бродили по окрестностям в поисках других Выживших. Их красноречивые взгляды, адресованные друг другу, говорили сами за себя. Расстроенные тем, что девушка, которую они могли бы спасти, нагло прогнала их и сама обрекла себя на одинокое существование, ребята было напоминали скисший кефир.
— Нет, ну ты видела? — не выдержал парень и негромким, но весьма эмоциональным тоном спросил у подруги.
— Ну, конечно, видела, Коул. Не понимаю… почему она отказалась. Мы ведь не похожи на Мародеров, чего шарахаться нас, словно мы не люди, а бешенные Танкеры? А ведь могли и сдружиться… — пнув камень, что валялся у ее ног, девушка свесила голову и брела, словно на заклание.
— Не понимаю вас, девушек. Вот они мы, чуть ли не на блюдечке с голубой каёмочкой, но нет, вы не вы, если не включите упертого барана. — За этими разговорами ребята не заметили, как позади, чертыхаясь бежала Джилл, у которой глаза напоминали два маленьких аквариума.
Уиллоу была сама не своя, ведь переживала за кого-то больше, чем за себя. Это было ее слабой стороной, одной из многих. На душе скребли кошки, а сердце, казалось, вот-вот и выпрыгнет наружу, чтобы самому пуститься к той бедолаге и вызволить ее из того дома. Ее тонкие пальцы рук всегда немного дрожали, последствия катастрофы, но в моменты, когда она жутко переживала или уровень адреналина повышался хоть на грамм, ее руки начинало трясти, словно она заводила моторный двигатель.
Услышав шум позади себя, парочка резко дернулись, а после на автомате обернулись хватаясь за холодное оружие, покоившееся под балдахинами. Тела уже были готовы к схватке, но при обнаружении бегущей Выжившей к ним, как к Ною во время потопа, немного успокоились. Расстояние стремительно сокращалось и, казалось, еще мгновение и кудрявая налетит на них, сбивая с ног от радости. Но Джилл словно преследовал злой рок — за ней по пятам несся Лакей, противно хохоча и подпрыгивая. По лицу девушки можно было понять, что она в курсе этого, поэтому права на передышку у нее не было, так же, как и у Уиллоу с Коулом на ожидание. Рванув ей навстречу, они таки вытащили два ножа, которые поблескивали на солнце, и молились, чтобы не опоздать.
Все произошло почти мгновенно: один прыжок и кудрявая с грохотом и сдавленным хрипом свалилась наземь, ударяясь подбородком об асфальт, а Прыгун начал драть на месте девушку, что истекала кровью и слезами, не в силах встать. Нож парня со свистом полетел в Зараженного и попал в цель. Торча меж лопаток, он, видимо, задел какой-то нерв, не позволяющий правой руке наносить царапающие удары. Уиллоу просто по инерции бежала рядом с другом — это все на что она была
— Сдохни-и-и! — зарычал Мартин и влетел в маленького вредителя двумя ногами, сшибая их обоих куда-то в кювет.
Джилл так и лежала на том месте, иногда похлипывая, а под ней уже образовалась маленькая лужица, которая ручейком переливалась в расщелина в дороге. Брюнетка упала перед ней на колени, понимая что должна помочь, но тошнота подкатила к горлу при крови и разодранной спины. Побледнев еще больше, она терпела и умоляла свое тело двигаться, протянуть руки к лежащей Моррис, привести ее в чувства и прижать, как мать прижимает свое дитя, даря ему тепло и чувство защищенности. Слезы катились градом, картина, что развернулась здесь, пробирала до мурашек.
Крепко зажмурив глаза, девушка с миловидной внешностью вцепилась в одежку будущей подруги, словно боялась, что та растворится в воздухе, пачкая руки кровью, а после убрала упавшие волосы на лицо, чтобы той стало легче дышать. Признаки жизни были, но из-за стресса и потери крови они стремительно таяли, как зажженная свеча.
— Э-эй… — негромко позвала ее Уиллоу, немного заикаясь. — Ты жива? Если ты меня слышишь, то подожди немного, мы тебе поможем. — Она успокаивала и ее и себя.
Времени было в обрез, ведь запах крови и звуки борьбы всегда привлекали непрошеных гостей. Сняв свой балдахин, она отложила его в сторону и принялась приводить Моррис в чувства, попутно помогая ей встать. В это время Коул уже расправился с Лакеем, забив его до смерти близлежащим камнем. Зрелище не для слабонервных, но оно того стоило. Измазанный гнойной кровью и грязью, да в придачу с отвратительным запахом, парень поднялся на ноги, немного пошатываясь и переводя дух, а после направился к двум бедолагам, сидящим в обнимку на окровавленном асфальте.
— Девочки, сопли оставим на потом, сейчас время выживать. Вперед-вперед! — подбадривание пошло всем на пользу и уже через несколько минут, троица, ковыляя, двигалась в ближайшее убежище залатать раны».
С тех самых пор, Уиллоу и Джилл неразлучные подружки, словно волнистые попугайчики, а Коул время от времени подшучивает над кудрявой «лежачий полицейский».
Ноа Янг всегда был примером для своих братьев и сестер: образованный, культурный, умный и спортивный парень. Гордость родителей, как любили говорить соседи или знакомые. В голове парня рождались великие идеи, которые он хотел воплотить в жизнь, показать всему миру, что это он их хозяин. Полностью зацикленные на учебе и саморазвитии, он впитывал как губка знания и учился на своих ошибках. По мере того, как мальчик рос, в нем боролись две мечты: карьера футболиста или же посвятить жизнь медицине. Оба направления его привлекали и манили, заставляя путаться в себе, останавливаться и обдумывать. В подростковом возрасте гормоны играли свое и Ноа частенько ошивался в каких-то подворотнях с такими же как и он, но держался подальше от травки или чего похуже. Его жизнь не отличалась какими-то яркими событиями, как у других ребят, разве что выезды на соревнования или же различные курсы у специалистов той или иной сферы. Его братья и сестры смотрели на него с обожанием, видя над его головой выдуманный нимб, так они его любили. Родители днями пропадали на работе, поэтому Ноа взял на себя еще и воспитание подрастающего поколения их семьи. Девочек он водил на различные кружки, будь то танцы или плавание, а мальчики дружно ходили на баскетбол.