Инженер и Постапокалипсис
Шрифт:
Кевин был довольно спокойным малышом, что не могло не радовать его мать, которая подрабатывала у соседей, когда ее чадо засыпало. Кормилец семьи своим упорством и настойчивостью таки добился работы, хоть и не официально, официально, но зарплаты должно было хватать на элементарные нужды.
Так прошли четыре года. За это время малыш уже вовсю болтал, бег и озорничал, изредка пугая родителей своими шалостями. Его матушка, Ким, за это время неплохо освоила домашнюю выпечку и теперь соседи и даже соседи соседей обращались к ней с просьбами приготовить гостинцы на праздник или
— Дорогая, я дома! У меня для тебя есть новости. Ты не поверишь, что я узнал и нашел. — Сияющий мужчина вошел на их небольшую кухоньку, которая впитала в себя ароматы свежей выпечки, домашнего уюта и семейного тепла, который с каждым днем, казалось, становится лишь сильнее.
— Что случилось?.. Неужели… Неужели ты нашел их? — Карие глаза женщины засверкали, словно два небольших бриллианта.
— Да и скажу тебе больше! — ее муж довольно хмыкнул. — Мы поедем за ними сегодня вечером, как раз к тому времени, когда нужный человек сможет все решить с нашим делом.
Ким набросилась на мужа с приглушенными визгами радости, граничащими с истерикой. Наконец-то они нашли лекарства для их сына, который уже который день лежит в постели с бронхитом. Местный врач лишь разводил руками со словами «Сейчас поставки этих лекарств задерживаются и никто не знает, когда они поступят. Остается только ждать». Но ждать нельзя было, маленький организм рано или поздно не сможет бороться и тогда на смену бронхита может прийти новая хворь, пострашнее прежней. Поэтому отец взял все на себя и с помощью знакомых, которыми успел обзавестись за четыре года смог таки разузнать о нужных лекарствах.
Проблема была лишь в том, чтобы их доставить к ним домой. Человек, который их готовит, а точнее целитель, как его прозвали местные, не покидает свой дом-храм никогда от слова совсем. Вокруг него вьются помощники, но те могут лишь вынести пакетик со снадобьем к воротами, а там поступай как знаешь.
После часового совещания с супругой было принято решение оставить на некоторое время малыша с их соседкой-старушкой, которая уж очень любила нянчиться с Кевином, а самим отправиться в путь, авось к утру уже будут дома.
Включив старенький телевизор, мужчина устало опустился на видавший жизнь диван и уткнулся в коробку. На экране ухоженная девушка рассказывала о предстоящей погоде в Южной Корее, а когда дело дошло до их провинции и городка, то между мужскими бровями залегла глубокая морщинка, да не одна. С улыбкой на лице, телеведущая сообщала, что в ближайшие несколько суток, включая сегодняшнюю ночь, через из район пройдет циклон, а с ним довольно сильный дождь. После этих слов поступила рекомендация отложить прогулки, поездки или проведение отдыха на свежем воздухе, дабы избежать серьезных проблем.
«Может и стороной обойдет. Медлить нельзя, ребенку плохо, а другой такой возможности может попросту не быть». — Словно утешая себя, мужчина прокручивал эти мысли в своей
Настало время выдвигаться в путь. Старушка уже пришла к ним, чтобы посидеть с Кевином, а родители малыша по очереди целовали его в макушку и лобик, повторяя, что скоро вернуться и он даже не успеет соскучиться по ним, а через пару дней он сможет даже вновь пойти в детский сад, потому что станет здоровым, как и прежде.
Спустя часа два, соседка уложила ребенка спать, при этом сделав ему компресс, потому что искренне желала помочь маленькому человеку одолеть недуг, а после зажгла свечу и принялась вязать тому полосатый свитерок, чтобы он больше не болел.
Кевин проспал пол ночи, даже не подозревая, что могло случиться. Та поездка оказалась последней в жизни его родителей, ведь сильные дожди все-таки пошли, а путь, пролегающий к дому целителя, пролегал через холмистую, а местами гористую, местность.
От сильнейших ливней дорогу размыло, а старое дорожное покрытие и без того доживало свои последние года. Немудрено, что оно отошло, когда потоки воды хлестало по асфальту со всех сторон, вперемешку с грязью. Не справившись с управлением, Пак Кону попытался закрыть жену, когда машину понесло потоком с трассы в кювет. Они оба знали, что не переживут эту ночь, ведь машина несколько раз перевернулась, а после осталась лежать на крыше. Стекла давно выбило и теперь салон был заполнен грязной ледяной водой, а пристегнутые супруги так и не смогли выбраться из ловушки железного коня.
Спустя несколько месяцев…
Маленького Кевина забрала частный детский дом, но все называли это место «приютом». После того, как ему сказали, что мама и папа больше не придут никогда, он абсолютно закрылся в себе, погряз в своем детском кошмаре, проживая эту боль маленькой душой раз за разом, день за днем, ночами, днями. Она не утихала, не становилась меньше или не уходила не задний фон, как посторонний шум. Нет, она преследовала его, сидела на спине, шее сердце. Давила, душила и мучила маленького мальчика, который отвернулся от всего мира, лишь бы остаться наедине с самим собой. И и у него это вышло. Он перестал говорить, испытывать эмоции и проявлять их, стал маленьким камешком в человеческом теле.
Сам же детский дом никак не помогал мальчишке справиться с его внутренней агонией, наоборот, всем было абсолютно наплевать. Частный приют представлял из себя захолустье, сарай, барак. Отсутствие условий жизни для взрослого человека не то, что для группы детей-сирот, как Кевин. Воспитатели были хуже надзирателей: злые, жестокие, циничные и продажные. Брали детей в свою мини-коллекцию сироток ради государственной помощи ради такого «благого дела», как воспитание брошенок.
Побои, голодовка, лечение ремнем от всех болезней — вот, что видели дети, находившиеся здесь. Зашуганные, грязные, озлобленные маленькие волчата, которые мысленно сердечно ненавидели своих мучителей, но Кевин немного отличался от них. Бесспорно, он не был мазохистом с малых лет или ему было по вкусу все, что с ним вытворяли эти взрослые, но он попросту не мог почувствовать всепоглощающей ненависти, от которой перед глазами вставала пелена. Не мог. Хотя даже не пытался.