Иоанниты

Жилин Сергей

– Не так уж и регулярно, – подумав, решил-таки Паттер выложить те карты, что имеет. – Я в банде шесть с половиной лет – при мне она раз десять отправляла письма.

– Она всегда говорит, что туда направляется?

– Нет, чаще вообще не предупреждает, но у Штиля нюх на это. Вот она вроде уходит как обычно, а здоровяк кивает ей вслед и говорит: «Выглядит она странно, видать, в доки опять».

– И зачем?

– Не знает никто, – выпустив дым изо рта, ответил блондин. – Того же Штиля пытались разговорить, но он и сам не в курсе. А проследить за Бестией и сложно,

и страшно. Лезть в её дела себе дороже.

– По всей видимости, адресат бороздит моря, – задумчиво поднял я глаза.

– Иди ж ты! – сыронизировал Паттер. – Когда догадался?

Что-то стало со мной не то: раньше я на такие слова обижался.

Глава IX

Коттедж в Коро

Викторию пришлось немного подождать. К счастью, она с лёгкостью согласилась с моим планом, так что Паттер, Дюкард и Адам отправились поглядеть на завод Креже, Дени остался в берлоге, а остальные уселись в экипаж, на котором мы намереваемся добраться до Коро.

Как мне объяснили, Коро – это именно то самое место, где и следовало бы начать поиски Монарха. Не сделали мы этого по двум причинам: во-первых, подобных Коро посёлков вокруг Фанека полным-полно, а во-вторых, хозяева там живут скрытно, так что никогда не узнаешь, кто скрывается за очередным высоченным забором. Можно, конечно, сунуть нос, но это чревато.

Коротая дорогу, я принялся за газету. С первых же страниц я наткнулся на удивительную новость: всего пару недель назад я поражался аэропланам Негинва, а сегодня мне заявляют, что в Славии некий Жаров представил публике свою летательную машину. Судя по фотографии, она не так уж сильно отличается конструкцией, разве что выглядит как недоделанная, готовая рассыпаться груда железа. Стоит отметить, что крылатые машины Негинва выглядят на порядок более причёсано. Но в статье говорится, что аэроплан славинина летает и делает это неплохо.

Я вдруг почувствовал, что мир словно бы изменился до неузнаваемости, а я всё пропустил. Пару недель назад я и представить не мог, чтобы по небу что-то летало быстрее ста миль в час, а сегодня сразу две державы тычут меня носом в такие аппараты. Этот пар не перестанет меня удивлять.

С другой стороны, ещё рано говорить, что от аэропланов будет много прока. Первые автокареты тоже удивляли, но они тащились, как черепахи, и буксовали, стоило на них нагрузить ящик с капустой. Больше десятка лет из парового недоразумения не могли сделать достойной замены повозкам.

Хорошо, а на второй странице у нас безумства из быта небожителей. Вчера в Намории убили трёх послов из Креолии. Дело произошло в одном из городов, что близь столицы, где послы собирались встретиться с президентом по поводу скучных и бестолковых вопросов. Согласен, убийство непросто назвать бытом, но в жизни всех этих политиков, экономистов и им подобных каждый день происходит чёрти что. Взорви кто-то завтра весь наш Парламент – удивлён не буду.

Обидно лишь будет, что я его тогда зря спасал. Натура у меня такая, что я не люблю делать что-то зря.

В попытках доковылять до причины столь негостеприимного

отношения к креольцам, я пришёл к выводу, что либо газетчики этой причины не знают, либо врут (потому что не знают). Говорится про террористов, мафию и революционеров одновременно. Якобы все эти нехорошие личности ополчились на несчастных послов, недовольные политикой нынешнего правительства. Ага, отличная фраза! То-то раньше террористы, мафия и революционеры были всем довольны!

Я небольшой знаток Намории, но знаю, что большую часть времени эта страна живёт весело и безмятежно, пока в один момент жители её не начинают неистово резать друг друга. Они могут заниматься этим ровно неделю, пока страна цитрусовых снова не погружается в безмятежность. Вот только не припомню, чтобы жертвами скоропостижных конфликтов становились иностранные послы.

Неужели вернулись времена, когда орудиями политической борьбы являются не опостылевшие словесность с компромиссами, а стилет, яд и бомба? Действенные методы, особенно в нынешние времена, отличающиеся тугодумием и упёртостью.

Но я всё не могу представить, как это три посла остались без сопровождения, как их троих убили, не привлекая внимания, и как о таком прознала каледонская пресса. Ещё вопрос: как скоро креольские пушки развернут с сторону Намории…

– Август, – окликнула меня дочь.

– В чём дело?

– Штиль хочет спросить…

– Ну, так пусть берёт и спрашивает, – зло перебил я Викторию и закрылся газетой.

Какие-то секунды мой манёвр работал – ни слова не раздалось. Однако скоро до верзилы дошло, что так заканчивать разговор пагубно для его гордости:

– Я хотел спросить по делу, а ты тут носом воротишь?

– Извини, я не говорю по делам с теми, кто считает ниже своего достоинства общаться со мной напрямую.

– Ну-ка оба замолчите! – не стала терпеть перебранку Виктория.

И мы замолчали, правда, я из-за газеты так и не вылез. Поражаюсь своей невозмутимости: успел даже пробежать глазами статью про женитьбу каких-то голубокровных.

– Август, – строго продолжила дочь, – убери это!

– Что «это»?

– Газету!

– Так бы сразу и сказала, – ответил я и сложил номер.

В экипаже нас трое – Роде трудиться на козлах – все мы переглядываемся, почти не шевелясь. Штиль выглядит не таким уж неприветливым, но глаза его излучают что-то нехорошее, а на подбородке красуется белёсый шрам. Всякий раз чудится, что он извивается, как червяк. Хотя не уверен, что это веский повод не любить Штиля.

– Так что ты хотел спросить? – затянул я, откидываясь назад и пряча лицо за полами шляпы.

– Ты всё сказал насчёт Коро?

– А что я, по-твоему, упустил?

– Как знать, ты вечно недоговариваешь.

– Извини? – нахмурился я. – Мало того, что ты не желаешь со мной говорить, так ты мне ещё и не доверяешь!

– Я объяснил почему, – надменно бросил здоровяк.

Признаться, в эту секунду стало неловко (самую малость): впервые вижу, чтоб Штиль умел говорить.

– Нет, не объяснил. Ты просто обвинил меня, мол, я недоговариваю. Это когда я недоговаривал?