Иприт
Шрифт:
Но потрясение, вызванное восстанием негров, помешало осуществлению плана. Кроме того, тресты, капитал которых был в оборудованных предприятиях и ископаемых богатствах, заняли выжидательную политику.
Рабочие, не имеющие никаких сбережений, не пришли на митинги.
Больше всего была в отчаянии мелкая буржуазия: обладательница браслетов и золотых часов, составляющих часто все ее имущество.
— Увы, они начинают приходить в себя… — печально произнес Шульц. — Неужели дело кончится только смертью золота?
— Да, — вмешалась Эльза, — и в лавочке не принимают больше ваших кристаллов. Вам придется опять пить вчерашний кофе… а наш садик вытоптан. И это называется химия.
— Я потряс мир, но не разрушил его строя, Хольтен, — печально продолжал Шульц. — Наука не может сделать этого. Только восстание рабочих пересоздаст мир.
— Рабочих и колониальных народностей, — ответил Хольтен.
— Хольтен, я переслал формулы в Россию с Наташей. Там это пригодится в технике. Разочарование мучит меня. Мне кажется, что за Роберта нужно отомстить иначе. Я только профессор. Пускай русские делают с моими формулами, что хотят, а я пойду к Монду сводить свои старые счеты.
— Едем, господин, — ответил Хольтен печально. — Сердце белого горячо, но белый ошибается почти всегда. Вас ослепляет гордость, вы разбрасывали золото из гордости, воевали из гордости, отбивали жену у господина Монда из гордости и из гордости любили бедного Роберта. Но если бы вы знали правду… — тут негр прервал себя, боясь, что уже проговорился.
Но профессор Шульц не слышал. Он, немецкий профессор и член многих академий, старый корпорант корпорации «Веселый Веймар» думал о времени, когда и он, и Монд были молодые и носили корпорантские цвета.
ГЛАВА 47
Об одном ЧУДЕ и о том, как Кюрре поехал собирать воедино свое стадо
Началось дело с пустяков — с пожара.
Пожары происходят всюду, и их можно даже предсказывать наперед по статистическим данным.
Нельзя, к сожалению, только знать точно место и время пожара.
Вот почему к тому моменту, когда пожарная команда на автомобилях примчалась на вызов, верхние этажи небоскреба пылали, как сосна, зажженная ударом молнии.
Зато в нижних продолжалась мирная жизнь — торговали, считали и даже справляли свадьбы.
Официанты с шампанским, пробегая по коридорам, только пробовали стенки — не нагрелись ли.
Неторопливо и быстро установив машину перед горящим зданием, пожарные направили струи из шлангов на верх здания, как будто обросшего огненными перьями.
И тут началось.
Огненные перья выросли, посинели, закурчавились, фонтаном ударились в небо и вдруг пролились голубым огнем. Струи, направленные на огонь из машин, тоже горели.
Дом вспыхнул до основания, как спичечная
Если бы не находчивость брандмейстера, пустившего в дом несколько зарядов из скорострельной противопожарной пушки, то и от свадьбы, да и от самих пожарных, остались бы одни угли.
Но два-три выстрела опустошительными бомбами сбили пламя.
— Спирт, — сказал брандмейстер, нюхая воздух. — Джек, почему в насосе налит спирт вместо воды.
— Я попробую, мистер, — ответил пожарный, припадая к крану ртом — несколько секунд слышалось только бульканье.
— Спирт, — подтвердил наконец пожарный, отрываясь. — Но это из водопровода.
Но веселые песни и крики удивления, стоящие над Нью-Йорком, уже извещали всех, что вода в трубах внезапно обратилась в 90° спирт.
Здесь я должен сделать небольшое отступление в своем рассказе.
Рек все это время вел странную и вряд ли правильную жизнь.
Он объявил свою жену херувимом и требовал, чтобы она ходила в бриллиантовой короне.
Но дело было в демократической Америке, и советники Кюрре говорили ему, что не стоит возбуждать общественное мнение.
Кюрре был принят как равный в совет миллионеров и получил крупное количество нефтяных акций, которые сделали его не только богом, но и миллионером.
И здесь блестящая мысль осенила его голову.
Весь мир переживал тяжелый кризис в связи с полным обесцениванием золота.
И тогда Рек предложил новый выход — нефтяную валюту.
Все запасы нефти были сосредоточены в руках одного синдиката, который выпустил под залог ее специальные деньги.
Единицей в этой валюте являлось 10 литров чистой нефти.
Чрезвычайная дороговизна нефти, которая к этому времени почти иссякала во всем мире, делала эту новую валюту устойчивой.
Но у нефти был соперник — спирт.
Падающая добыча нефти уже не могла удовлетворить всю потребность автомобильных и авиационных двигателей.
В качестве топлива широко применяли спирт.
Спирт для двигателей, добываемый старым способом, был слишком дорог, но химия создала к этому времени десятки других способов: из ацетилена, перерабатываемого в присутствии ртутных солей, из отбросных щелоков, из газов коксовальных печей и из древесных опилок, предварительно обсахаренных действием серной кислоты.
Этот спирт был дешев, но Реку он не нравился, так как он обесценивал нефть.
И в одну ночь Рек приказал часть спирта выпустить в реку Гудзон, а остатками наполнить водопровод, чтобы чудо в Кане повторилось в американских размерах.
«Пейте, пока он с нами», — появилось во всех дневных газетах, и только пожарные, выехавшие на пожар за две минуты до выхода номера, не знали о том, что весь город широко снабжен спиртом.
И люди пили.
Одинокие пили тоже на своих кухнях.