Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Я вспомнил сильные защитные чары, и именно в таком коконе вы меня и нашли... Я, из-за шока и стресса, даже сначала не поверил, что это вы – все еще свежи были в памяти эти страшные минуты бега и драки... Да и профессор Грюм меня предупредил, что, возможно, Пожиратели применят Оборотное зелье, чтобы выманить меня... Прости, мам...
– Ты поступил правильно, – Рогозина горячо обняла его, вытирая слезы с лица, – все хорошо, ты в безопасности...
Вячеслав обессилено улыбнулся.
Рогозина вышла от сына, и взглянула на наручные часы – скоро нужно было уходить с территории Англии, близился понедельник. Но как его тут оставить, да еще в таком
– Галина Николаевна, – полковник обернулась и увидела все еще неестественно бледную Луну, – я хочу с вами поговорить... Это срочно. Мне больше не к кому обратиться...
По ее лицу начали стекать слезы, и она надрывно зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
Женщина подошла к ней и обняла за плечи:
– Есть место, где мы можем поговорить без свидетелей? – спросила она.
Луна кивнула. И отняла ладони от заплаканного лица.
Рогозина сидела на пыльной парте в темном, заброшенное классе на первом этаже и гладила по спине обессиленную и рыдающую в три ручья девушку. Девушка только что рассказала, что случилось между ней и Вячеславом, и как ее “подставил” влюбившийся в нее и добивающийся ее Крам.
– Тише-тише, девочка, – Рогозина по-матерински ласково водила ей по плечам, гладила по голове и перебирала ее светлые волосы, – он давно все понял, и простил тебя, наверняка... Такой сильной любви, как у вас друг к другу я еще не видела... Одна ошибка – да и то, считай – умышленная подстава, это не окончательный приговор вашим отношениям. Тебе сейчас надо быть с ним – более сильно, чем когда-либо, теперь Слава нуждается в тебе, а ты – в нем...
Каждый в этом мире хоть когда-нибудь, но оступался. Помоги ему забыть этот страх... Только ты сейчас, даже не я, а именно ты поможешь ему исцелить искалеченную этим жутким последним Туром память... Время, твоя любовь, верные друзья и моя забота – все это вместе заставит его забыть о произошедшем. Это просто болезнь, которой надо переболеть...
Она обессилено глядела в черноту и тьму классной комнаты, и понимала: сейчас, в этот момент, “мальчик” в Славе умрет скоро окончательно, и навстречу новой, иной жизни, начнет выходить мужчина...
====== Кладбище. ======
После случившегося на Третьем туре Турнира Трех Волшебников, родители поспешили забрать своих детей из школы. Многие уехали, даже не дождавшись объявления результатов годовых экзаменов. В этом году особенно отличился слизеринский стол — почти все старшие, начиная с четвертого курса студенты, покинули стены магического учебного заведения. В школе замокли веселые голоса и стих смех: всем учащимся, хоть было известно и не все, но факт оставался фактом — один из участников Турнира был убит, остальные — серьезно покалечены. Велось расследование, но было ясно — со всеми произошло что-то очень плохое…
Рогозина тоже спешила забрать Вячеслава из стен Хогвартса, но тот уговорил ее обождать до похорон Флер, чтобы его уход не смахивал на бегство. Да и порезы от заклятий и «охоты» заживали не так быстро.
Директором и учителями, совместно с шармбатонскими и родителями Делакур, было решено похоронить юную девушку, едва достигшую совершеннолетия, в земле замка, на старом, хогвартском кладбище.
Луна с Вячеславом, казалось, теперь были практически неразлучны. Она безмолвно поддерживала его, понимая его состояние, а он не ставил ей в вину и не вспоминал больше — о Викторе Краме. Виктора спасли, и он, как только смог, приехал обратно в замок. Насильственное магическое вмешательство в разум Седрика так же не прошло юноше даром — его лечили от быстро развившегося тяжелого психического заболевания.
Друзья тоже не отпускали из вида друга,
Он был не один. С ним были его друзья, мама и любимая девушка.
Рогозина переодевалась в форму прямо в своем кабинете ФЭС. Она решила прийти на похороны — чтобы поддержать сейчас и без того считающего себя виноватым во всем случившемся сына. Ему как никому другому было нужно сейчас ее крепкое плечо и молчаливое понимание. Она вполне понимала чувства — сына, ведь она тоже была когда-то в такой ситуации. Как все же много в жизни начинается со слов: «…если бы не это, то все могло бы быть иначе…»
Такую рану залечить и исцелить может только время, как лучший лекарь всех времен и народов, и друзья, близкие люди… Ему просто нельзя сейчас оставаться в одиночестве.
Все готово. Она взглянула на себя в зеркало: прическа волосок к волоску, неяркий макияж, идеально отглаженный и сидевший на ней пиджак.
Вошел заранее предупрежденный Николай Петрович.
— Коль, — обернулась она к мужчине, — я на похороны поехала. Если что — документы в папке. Отчет я отправила, ожидаю подтверждения… Генерал знает, и предупрежден… Я…
— Я все-все понял, — проговорил майор, — Галь, это надолго? — спросил он.
— Я не знаю. — Женщина отвернулась от него. — Сначала будет что-то типа поминального пира, а затем состоятся похороны… Я, если честно, не очень поняла речь директора школы… — она развела руки в стороны.
— Хорошо, Галь. Беги к сыну.
Рогозина кивнула ему, и прошла мимо. Круглов проводил ее вслед задумчивым взглядом — ему были неизвестны все подробности, он лишь застал полковника в почти невменяемом состоянии, заставил ее пойти к Вале и выпить успокаивающее. Потом Иван, который тоже был невольным свидетелем ее нервного срыва и помог ему с ней — увести в морг, рассказал ему, что на Третьем, заключительном туре Турнира, дерзко похитили трех участников из-под носа судейской бригады и Министерства Магии едва ли не в полном составе; одну из них, молодую девушку, зарезали прямо у парней на глазах, другого — тяжело ранили, а Вячеслава сначала пытали, а потом заставили бежать, и устроили на него что-то типа «облавы» или «охоты». Парень только чудом смог от них спастись, и вовремя подоспела помощь, которая вытащила его и раненого пацана. Еще одного, четвертого участника, воздействуя психологически подвели практически “к самому краю” безумия.
Спасаясь от «террористов», парень смог одного из них ранить, а другого — слегка придушить, а третьего — оглушить. Но сам факт похищения, убийства и покушения на убийство, плюс пытки, не давала покоя старому оперу. Чутье говорило — это все неспроста. Зачем-то им нужен был парень, живым, но зачем?
Рогозину у входа в замок ждала Боунс в обычной черной мантии.
— Вы Бэгмэна нашли? — спросила Рогозина сразу же о главном виновнике всего — сбежавшего судьи из замка в середине Третьего тура, и подавшегося в бега.
— Мы объявили его в розыск по всей стране, и направили запросы в Интерпол, на всякий случай. Пока — вестей о его поимке или о его теле нет. — Ответила ей женщина-маг. — Я распорядилась об установлении каминной связи, и поэтому сегодня вы домой отправитесь вместе с сыном из моего кабинета… Также я дала допуск и на его друзей… Те тоже изъявили свое желание отправиться вместе с ним в Россию.
— Хорошие у него друзья… — вздохнула Рогозина. — Готовые на все, ради него…
— Хорошие, — согласилась Амелия. — Идемте?