Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Двое заклинаний, пущенных прямо в брюхо остановили паука — тот рухнул навзничь, при этом расплющив одну из стен лабиринта. Феникс спустился к ним с неба и превратился обратно в мальчика.
Все трое тяжело дышали — паук безмерно загонял их всех, и все были сильно измучены и истощены.
— Все в порядке? — спросил Рогозин, опираясь руками о колени и сгибаясь в спине — дышать и летать в своей анимагической форме было не очень-то и легко.
— Все, — прохрипел дурмстрангец. — Спасибо тебе, что отвлек.
Флер ничего не отвечала: только тяжело сглатывала воздух. Она была
— Берите Кубок, — тяжело выдохнул Вячеслав. — Скорее берите. Вы рядом!
Флер и Виктор переглянулись, а затем француженка сказала:
— Нет, скорее ты заслуживаешь победу, нежели мы…
— Ты единственный, кто остался человеком среди нас, вцепившихся друг в друга ради победы, и готовых ради нее буквально на все… — это говорил Крам. И говорил это уверенно, — именно ты и достоин быть победителем Турнира…
Рогозин снова перевел взгляд на сияющий в свете волшебных палочек Кубок. Представил, как ликуют все вокруг, радуясь победе Хогвартса… Но, вернувшись с неба на землю, он взглянул на двух других соперников. Они тоже к этому долго шли, долго стремились, долго…
— Давайте, тогда, возьмемся за Кубок все. Это единственный, правильный и возможный вариант… — неожиданно для всех предложил Крам…
====== Загнаный зверь. Часть 1. ======
— Давайте, тогда, возьмемся за Кубок все. Это единственный, правильный и возможный вариант… — неожиданно для всех предложил Крам. — Это общая, наша победа… Пусть не будет ни победителей, ни проигравших.
Про Флер бы, конечно, Вячеслав так не сказал, но он сумел промолчать, скрыв ото всех свое неудовольствие.
— Так что? — спросил Виктор. — Согласны?
— Я готов на все, лишь бы это скорее закончилось, — проговорил Слава и положительно кивнул.
— Я согласна, — сказала Флер.
Все трое начали подниматься на своеобразный постамент, где и был установлен Кубок.
Трое протянули руки к сияющим ручкам Кубка. И они вместе коснулись Кубка.
В то же мгновение Вячеслав почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась, а наоборот, словно магнитом была притянута к ручке. Кубок куда-то понес его сквозь завывание ветра и пестрый вихрь красок, и вместе с ним бок о бок летел Виктор и Флер…
Полет не был долгим. Скоро ноги стукнулись о твердую почву, и все кулем упали на землю. Глаза еще некоторое время привыкали — и тут Вячеслав понял, что они находятся не в пределах школы, а наоборот, где-то далеко от нее… И то, что Кубок — это портал.
— Это что? — поднялся Виктор на ноги, — еще часть задания? Так задумано судьями?
— Я не думаю, — горло Славы сжало будто бы невидимой рукой — страх сжал грудь, — это что-то явно иное…
Француженка уже с зажженной волшебной палочкой созерцала ближайшее к ней надгробие. Рогозин и Крам осветили и другие могилы и даже склепы.
— Это кладбище! — выдохнул Рогозин в изумлении, — нас перенесло порталом на кладбище!
— Эть-то
Но тут она неожиданно осекалась. Содрогнулась. Изо рта неожиданно начала стекать по груди кровь. Она закашлялась, и кровь потекла еще больше. Как в замедленной съемке оцепеневшие от шока парни наблюдали, как кровь орошает голубую шелковую мантию, как тяжело, с хрипами, она будто бы задыхается, схватив себя за левую грудь. И красивая девушка-вейла падает навзничь… В груди со спины стало видно вошедший в ее тело почти полностью кинжал с узорчатой ручкой.
— ФЛЁ-Ё-ЁР!!! — заорал Виктор и рухнул вниз, не в силах больше удержаться на ногах, — Фле-е-ер, — простонал он и закрыл глаза.
Прежде чем Рогозин смог что-либо предпринять, произошло сразу несколько событий: его сзади ударили по голове, и он услышал душераздирающий крик Виктора, говоривший о том, что парню причинили сильную боль…
Несколько секунд он боролся с наступающей на него темнотой, но все вокруг помутнело и растворилось. Сознание покинуло его, и он распластался на земле.
Голова кружилась и сознание приходило весьма неохотно. Он чуть приподнял голову и открыл глаза. Во рту находилась какая-то тряпка, он был связан по рукам и ногам, но его нож все еще находился у него — он чувствовал его прохладу. Холод гулял и по спине — его явно привязали к какому-то могильному памятнику.
У его ног лежало тело Флер. Виктора в пределах видимости не наблюдалось… Ее перевернули на спину, будто бы демонстративно… Она была все такая же прекрасная, как и при жизни, даже алая кровь на губах не портила ее.
— Отлично, он очнулся, — раздался чей-то пронзительный голос. Рогозин максимально смог повернуться на голос, и его обуял самый настоящий ужас: на руках, в куче мягкой ткани, у печально знакомого ему Хвоста — Питера Петтигрю находилось существо, напоминающего ему скорчившегося младенца.
— Добро пожаловать в Литтл-Хэнглтон, Гарри Джеймс Поттер… Давно я тебя искал, давно…
Рогозин дернулся, и изо всех своих сил забился в своих веревках, понимая, что крупно попал…
Все зрители на трибунах шумно говорил друг с другом. Все не сомневались: что-то с участниками Турнира случилось, случилось из ряда вон выходящее… Не было их уже как несколько часов! Только Седрика Диггори вынесли из лабиринта на носилках. Рогозина была белее мела, судорожно стискивая свой пиджак: сердце в груди больно сдавливало, а голова противно кружилась. И причиной было не явно поднимающееся давление, а тяжкое предчувствие надвигающейся страшной беды.
Неожиданно до ее руки дотронулись другие руки. Она, повернув голову, нос к носу столкнулась с такой же белой, как и она сама, Полумной Лавгуд…
— Галина Николаевна, — казалось, сейчас Луна говорила с трудом, и даже по ее севшему голосу, женщина-полковник поняла, что что-то произошло, — пойдемте со мной… Пожалуйста, быстрее!
Ее испуганные серые глаза говорили больше, чем она сама. Рогозина, не говоря ни слова, последовала за девушкой, которая уже спускалась вниз, к трибунам судий.