Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Грюм был жив, хотя ему тоже изрядно досталась — руки были в бинтах, мизинец на левой руке ему ампутировали — восстановлению, сожженный до кости, не подлежал, но хотя его пытались удержать в койке, он заявил, что не сможет пропустить такое зрелище, которого он ждал едва ли не всю свою жизнь. Поэтому его быстро залатали, влили все необходимые зелья и отправили сюда, с клятвенным обещанием, что он вернется в свою койку обратно.
— Как Рогозин? — спросил мракоборец у Полумны, — он очнулся?
— Очнулся. — Проговорила
— В чем-то ты права, — заметил Аластор. — Когда вы возвращайтесь?
— Как только Слава поправится, встанет на ноги…
— Я домой хочу, — проговорил Рогозин, глядя за оконную раму, — надоело киснуть здесь…
— Я тоже хочу в Россию… — честно сказала Полумна, — но ты еще не восстановился толком! Всего четыре дня прошло!
— Папа! — Александр Рогозин, услыша, что говорит матери отец, спросил у него: — А мы скоро улетим?
— Да, мой хороший, — улыбнулся Рогозин сыну, — мы все полетим на одном самолете, домой… Как только у меня ножка поправится…
— Привет, Гермиона, — проговорила Полумна, когда «глубоко беременная» ввалилась к ним, — что насчет тебя? Пустят в самолет?
— Зелье дадут, и я поеду с сопровождением… — она, поддерживая свой живот, аккуратно села в свободное кресло. Тимофей, задумчиво вертевший своего дракончика (Невилл позже сделал игрушку и для него), с интересом глянул из своего угла на нее. Он нечасто видел миссис Томас у Рогозиных в гостях. — А там дальше госпитализация в персональную палату…
— К-хм… Это не совсем больно, скорее… Неприятно… — нашлась Полумна, которая никогда ничего лишнего в присутствии детей не говорила.
— Всем привет! — сказал радостно Невилл, входя ко всем.
— Привет, — хором сказали все. А Сашка моментально отлетел от окна и на полной скорости запрыгнул к крестному на руки:
— Крё-ё-ёсный, привет!
— Привет, зайчонок… Как у нас папа поживает?
— Хорошо, — проговорил Вячеслав с постели вместо сына. — Думаю, мы все скоро отправимся на родину, домой…
— Быть может, даже завтра, — сказал Полумна, поманив к себе Тимофея, — возможно, мне удастся уговорить целителей выпустить нас…
— Как только тебе сообщат результат, то мы вылетим немедленно. Где там наши старые, родные сим-карты?..
Тихонов, оставшись, как и обычно, ночевать в ФЭС, пробудился ото сна — компьютер противно и громко запищал, показывая, что что-то происходит.
Похлопал глазами, затем протерев их кулаками, снова уставил в экран в полном удивлении. Затем начал спешно-спешно искать телефон, и стукать по кнопкам, вызывая Галину Николаевну.
Через где-то минут пять очень раздраженный голос начальницы гаркнул в трубку:
— Иван, три часа ночи на дворе!!!
— Здравствуйте, Галина Николаевна, и
В трубке с минуту молчали, переваривая информацию, а затем Рогозина сказала совсем просто:
— Да? Иван, громадное спасибо тебе!!!
— Да не за что… Время прилета — приблизительно одиннадцать часов уже этого утра…
— Коль… Кол-я-я!!! Просыпайся! — пыталась растолкать мирно спящего в этот час мужчину, начальница ФЭС.
— Галь, — простонал майор, стараясь прикрыться подушкой, — чтослучилось?! — неразборчиво пробормотал он.
— Славка приезжает!!! Давай, вставай!
— Какой-такой Славка… — до спящего пока плохо доходила информация.
— Да проснись же ты! — зло проговорила женщина и уже с силой вырвала из его рук подушку и огрела ей его по голове. — Мой Слава, мой сын!!!
— Что?! — тут же вскочил мужчина в постели и выпрямился, — он… возвращается?! Правда???
— Да-да, — Рогозина кинулась искать в темноте домашние тапочки, а на прикроватном столике — найти рукой заколку для волос, — и он прилетает сегодня в одиннадцать, а у нас в доме кроме макарон, каши и гречки ничего нет! Чем будем кормить еще… как минимум четверых человек, а? Я уже не говорю о том, где и как их будем размещать…
Круглов тоже вскочил, и до него быстро дошло — к их «семье» прибавится двое взрослых и двое маленьких детей!!!
— Тогда я сейчас оденусь, и поеду в ночной… — мужчина бросился к своим вещам, лежащим на стуле.
— Мне надо придумать, чем их кормить, и как быстро это приготовить… — схватилась за голову женщина. — Ты давай, побыстрее!!!
— Да понял я!
Кое-как отбрехавшись от генерала, и сославшись на внезапно заболевшего отца, Рогозина, и находящийся (о, чудо!) в официальном отпуске Круглов, и ее охрана, Олекса, сейчас сидели в машине, которая привычно застряла в пробке перед аэропортом. Рогозина, проклиная все на свете, с отчаянием смотрела на наручные часы: время прилета самолета все приближалось, а они не двигались с места.
Мимо них, сверкая всеми огнями, проехала «скорая». Кого-то спешно увозили из аэропорта в сторону ближайшей больницы.
Но вот, наконец-то, они тронулись.
— Черт, — заметила Рогозина, лихорадочно ища место, где они могли бы припарковаться, — мы из-за пробки опоздали почти на полчаса!
— Я думаю, они только-только прилетели, — старался успокоить ее мужчина. — Сама же знаешь — долго это все… Приехать, зарегистрироваться… Разгрузится…
Олекса лишь загадочно улыбалась и строчила в своем мобильном телефоне как угорелая.