Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Рогозина моментально щелкнула пультом: диктор сообщал, счетом в таком-то районе Москвы неожиданно обрушился спортивный комплекс.
Сердце пропустило удар.
— Слава! — только успела она выговорить вмиг пересохшими губами, — девчонки…
Оксана и сама не поняла: белая как смерть начальница вскочила на ноги, схватила за ручку сумку и мимо нее пробежала столь быстро — как молния, по пути зацепляя всех. Телефон на столе начальницы начал разрываться неприятной трелью, знакомой всем, кто хоть раз слышал, как звонит генерал…
За
— Николай Петрович! — обратилась Оксана к вошедшему заму, — звонил генерал, мы подключены к расследованию дела об обрушении спортивного комплекса…
— Где Галя?
— Она только что убежала… Там ведь в это время Слава занимается с девчонками Вали.
— О, господи! — испуганно выдавил мужчина. — Лишь бы они все были в порядке… Так, собираем мобильный штат, технику и выдвигаемся!
Тут он перевел взгляд на шкаф, и решил взять с собой форму женщины. Мало ли.
Рогозина, как поняла сама, пристроилась за колонной машин скорой помощи и пожарных со спасателями, явно едущих на место чрезвычайного происшествия. Перед ней стартанул алый мопед, который влез в узкий промежуток между всем машинами, и скрылся из глаз. Что-то в фигуре, сидящей за ним, показалось женщине знакомым…
Она вот уже три раза пыталась дозвониться до сына. Сердце колотилось в груди как бешеное, борясь с паникой, ужасом и страхом.
На четвертый звонок Вячеслав откликнулся:
— Да, — раздался слабый, обессиленный голос.
— Слава! Где ты? Что… — ее голос прервался от беспокойства за него. И тут же она ощутила сильное облегчение. Он жив…
— Мама, я внутри… — хрипло начал говорить парень. — Около стойки рецепшена… Тут… Везде… Стеклянное крошево, бетон и пыль… Тела везде кругом… — его голос стал слабеть.
— Не двигайся с места! — крикнула она в телефон, — сейчас я к тебе еду, и едут спасатели!
— Мама, подожди… — вновь раздался его голос, — не отключайся… Девочек похитили. Это точно…
— Что? — Рогозина сначала думала, что ослышалась. — Слава? Слава! Слава…
Но в трубке послышалось шипение, и затем пошло противное пиликанье: звонок прервался…
— Черт! — она метнула трубку в бардачок, и снова надавила на педаль газа…
Рогозин очнулся от того, что его трясли за плечо:
— Слава! Вячеслав! — раздавался девичий голос, — да очнись же ты!
— Луна? — он распахнул свои глаза. Голова тупо болела. Луна была во всем кожаном: брюки, куртка с молниями, похожая на байкерскую, грубые ботинки…
— Да, это я. Пойдем… Вот так…
Неожиданно его сильным движением поднимают на ноги. Рогозин не верит, что эта хрупкая девчушка на самом деле так сильна, но безмолвно повинуется ее телу и рукам.
— Меня по голове чем-то стукнули… — прошептал он, опираясь на ее плечо. — Как ты меня нашла?
— Браслеты, помнишь?
Рогозин помнил.
— Да-а…
— Потерпи, у меня аптечка с собой… Лед приложу — легче станет…
Вокруг был такой бедлам, что на них двоих не обращали ровным счетом никакого внимания: спасатели доставали из-под завалов людские тела, везде бегали медики с носилками и ходили полицейские.
Они протиснулась через всех, и вышли из злополучного здания…
Рогозина как и остальные родственники и люди, металась от одной машины скорой помощи к другой, но нигде не видела своего сына. Ограждения полицейские еще поставить не успели — их ставили у нее прямо на глазах… Тут ее глаза неожиданно зацепились за две странные фигурки — одна поддерживала другую, и они спускались со ступенек комплекса.
Она рванулась сквозь толпу.
— Слава! — крикнула она. Но дальше ее не пустили — территорию комплекса уже опоясали желтыми лентами, и железными загородками.
Луна подняла ленту, и Рогозин-младший тут же оказался в объятиях матери.
— Мама, — выдохнул успокаивающе Вячеслав, — мама…
— Сын, — выдохнула женщина, успокаиваясь окончательно, — как ты?
— Меня по голове ударили, очень ноет, — честно сказал сын, морщась от света, и выныривая из объятий своей матери, б а так — вроде нормально…
Полумна стояла позади них, не говоря ни слова, скрестив руки на груди и молча созерцала эту сцену. Женщина просто проговорила ей:
— Спасибо.
— Не за что. — Холодно ответила девушка, встряхнув своими волосами. — Я не ради вас его спасала, а ради себя. Он — мой почти в этом мире единственный друг.
Глаза женщины сузились, но сказать она им ничего не успела: к ней подлетела плачущая Валентина...
====== Спасение, часть 1. ======
— Тихо-тихо, Валя, — Рогозина и сама сейчас пыталась успокоиться. — Не волнуйся, мы найдем девочек…
Женщина, прислонившись к подруге, тяжело рыдала.
— Галя! — раздался голос Николая Петровича, — что происходит? Как Слава?
— Я жив… — выдохнул парень, шатаясь, — и почти что цел… Голова ноет… Понятия не имею, что происходит, и почему меня оглушили…
— Так, — проговорил позади Селиванов, — давай, Слав, я тебя осмотрю… На всякий случай… И посмотрим, чем тебя приложили…
— Был бы благодарен, — поморщился от очередной вспышки головной боли Вячеслав.
Валентину напоили сильным успокаивающим и положили в палатке у Рогозиной, которая уже переоделась в свою форму, а патологоанатом осмотрел Рогозина-младшего. Мать уже ожидала, когда Борис Селиванов вынесет свой вердикт касательно того, что именно произошло, нависая над ними как скала.