Ирина Орковна
Шрифт:
Рада чуть покопалась в документах и тоже засобиралась на обед.
– Я, Ир, с обеда уже не приду. Мне к стоматологу срочно, а там наркоз будут делать, я его тяжело переношу, прикроешь, да? Ты тут уж сама допроверяй. Все равно большую часть мы вместе сделали, осталась ерунда.
И, не дожидаясь ответа, взяла сумочку и, жирно подкрасив губы темно-розовой помадой, упорхнула.
– Доделаю, – вздохнула Ирка, понимая, что не то, что большей части не сделано, а кое-как на треть.
Буквы и цифры на мониторе слепились в одну нечитаемую полосу.
Ира сняла компьютерные очки
– Тишкина, где папка с подписанными договорами? – в кабинет завалилась Олеся из отдела продаж. – Ты чего тут сидишь, как мышь, закопалась в бумажках? Где Радка опять шарахается? Никогда ее нет на работе.
– У нее стоматолог сегодня, – объяснила Ира. – А завтра проверка, вот я и копаюсь в трудовых, заношу все стажи.
– Что, стоматолог? Я тебя умоляю. Свалила твоя Радка, чтобы этой ерундой не страдать. А кадровичка где?
– На больничном.
– И ты делаешь свою работу, работу кадровички, еще и Радке отдых обеспечиваешь? Святая простота, а иди в наш отдел, а? Будем с тобой напополам работать. Ты клиентов искать и договора заключать, а я зарплату получать!
Домой Ира собралась, когда уже стемнело, на два часа позднее положенного.
В седьмом часу к ней снова заглянула Олеся, и с жалостью посмотрела:
– Тишкина, иди ты уже домой!
– Не могу. Я еще не выверила все.
– О, господи, как ты так живешь-то! Всех дел не переделаешь. Ну давай, до завтра! Долго не сиди, состаришься, – она закрыла дверь и громко простучала каблуками по коридору.
“А что если комиссия найдет нарушения? Я же всех подведу. Меня же отчитают. А может быть, даже и уволят!” – думала Ира. – Ладно, дома допроверю остатки”.
В своей квартире у порога она чуть не запнулась о валявшиеся у порога кроссовки размера эдак сорок третьего, здесь же, стояла дорожная сумка в полоску, раскрытая, с наполовину вывалившимся оттуда барахлом.
– О, сестренка пришла с работы! Привет! – Витька беспардонно облапал Ирину.
– О, Ирк, – выглянула из кухни Марья. – Купила чо по случаю такого праздника? Колбаски там? Мы с Витьком тут отмечаем его приезд, иди к нам.
На кухонном столе стояла начатая бутылка водки и нехитрая закуска в виде сала и соленых огурцов, порезанных на тарелке.
Ирку затошнило. Как бы их всех взять и выгнать отсюда поганой метлой? Но страшно, страшно ругаться, страшно кричать, стыдно, что соседи услышат скандал. Что подумают? А родственники в Решотинске, что скажут? Что она неблагодарная? Тетка Марья матери помогла, когда та беременная Иркой была, а теперь у самой Марьи тяжелые времена.
Она закрыла дверь в свою комнату, включила компьютер, воткнула флешку с таблицей, достала из пакета стопку копий оставшихся трудовых. Ночь обещала быть долгой. Было тяжело и морально, и физически. Ну хоть бы где нашелся просвет, хоть бы маленький проблеск.
“Все в твоих руках” – транслировалось в песнях
Глава 2. Иркоразрушение
Утром туалет снова был занят. А Ира снова опаздывала. На этот раз захватчиком важного стратегического объекта был Витька. Ирка несколько раз подходила к двери и аккуратно дергала за ручку, чтобы дать понять человеку, что он живет здесь не один. В очередной раз она решилась легонько постучать. Ответом послужили булькающие звуки извергающегося желудка, видимо, вечерние посиделки давали о себе знать.
К Иркиному горлу тут же подкатило.
Она села на пол в коридоре и расплакалась.
Из спальни выползла всклокоченная Марья и рванула ручку от двери в туалете на себя.
– Эй, морда, – тут же забарабанила она в дверь, – ты вылазить собираешься? Мне тоже надо так-то! Засел, собачёныш!
– Да выхожу я, выхожу! – заорал Витька в ответ, спуская воду. – Дурдом! – недовольно бросил он, освобождая, наконец-то, тронный зал.
– Фу, ну и вонища! – Марья сунулась в туалет и тут же вылетела из него пулей.
Ирка утерла слезы и оделась. Придется терпеть до работы, иначе опоздает.
На работе она быстренько перенесла в базу найденные ночью расхождения и нажала кнопку “сохранить”. Программа прокрутила нарисованные шестеренки и зависла.
– Только не это! – у Ирки задрожали руки. – Давай, развисай, миленькая!
В кабинет влетела Рада, благоухающая дорогим парфюмом, с красивой укладкой, в модном брючном костюме, сидящем ровнехонько по фигуре. Эдакая офисная леди.
– Идут, идут проверяльщики, еле успела Наталье на глаза не попасться, фух! Привет, Ир! Выглядишь ужасно, прости, на правду не обижаются.
Ирка мрачно кивнула, гипнотизируя крутяшку на мониторе.
В приемную с шумом ввалилась Наталья Алексеевна:
– Так, девочки, быстро, комиссия будет в моем кабинете, несите срочно туда все папки, Ириша, сделай им еще чаёк-кофеёк, я побежала дальше.
К вечеру Ирку с Радой вызвали на ковёр. По скривленному выражению лица Натальи и унылому взгляду директора было ясно: миссия провалена. У Иры желудок внутри сделал кульбит и издал тихое урчание.
– Очень, очень много косяков, – Наталья швырнула в их сторону бумаги с пометками выявленных ошибок. – И это только первый день работы комиссии ,что будет завтра?
Рада взяла листки и с невозмутимым видом сказала:
– А это в Иркиной части всё, – она повернулась к Ире, – Что ж ты, Ир, так невнимательно сверяла. Я ж не могу все время за тобой перепроверять, самостоятельнее надо быть.
Иркино лицо покрылось пятнами от стыда, вины и возмущения за происходящую несправедливость. Она хотела оправдаться, но у нее никогда не получалось вот так вот ловко, как у Радки, переваливать все на других.
– Ирина, ну мы очень разочарованы в ваших способностях. Что тут сложно что ли бумажку сверить с базой данных? Ребенка посади, он справится. Рада, помогите Тишкиной исправить ошибки, будьте добры. А вам, Ирина, выговор. Пока без занесения.