Ирина Орковна
Шрифт:
– Видала, золотишко! Плата за убийство товарищей. Нам сгодится. – Он быстро привязал мешочек к поясу своих штанов.
Ирка уже поднимала на руки раненого, не теряя надежды донести его до лекарской хижины. По груди разливалось и перехватывало дыхание неведомое доселе чувство: она отстояла себя, похоже, что впервые в жизни слабая Ирка дала отпор, защитила себя, не позволила причинить зло.
– Знаешь, Вырка, а все же зря ты не шмякнула Гугыра, – заявил Хорт, берясь за щиколотку умирающего юноши, и снова делая вид, что помогает Ирке того нести. – Не знаю,
– Я не Вырка, я Ирка, – ответила девушка, обливаясь потом под палящим солнцем.
– А ты думаешь, они будут разбираться?
Ирка пожала плечами, проходя через знакомую уже занавеску, и аккуратно укладывая свою ношу на мягкую шкуру посреди хижины шаманки.
***
Сознание постепенно прояснялось. Перед глазами плыло сплошное белое пятно, покрытое разного размера и толщины трещинками. Вырра рывком села, попутно с раздражением вытаскивая из руки прозрачную кишку, оканчивающуюся тонкой иглой. Перевела взгляд с потолка комнаты на свои ноги. Это не ноги, это птичьи лапы какие-то. Худые, белые, с просвечивающими сквозь тонкую кожу голубыми прожилками. Черная магия. Колдовство. Ее украли и превратили в хилую немощь, забрали силу. Она повела носом. Отвратительный смрад. Нет запаха прелых трав, лошадиного пота, коровьего навоза, жареного мяса. Здесь не пахнет жизнью.
Она обвела глазами свою бледную тюрьму и увидела дверь. Вырра подошла к двери и потянула ее на себя, столкнувшись на пороге с рыхлой женщиной в белом чепчике.
Женщина вскрикнула, увидев Вырру, и выронила поднос с магическими снадобьями. Пузырьки со звяканьем попадали на пол.
– Больная, вы куда? Вам нельзя вставать! – воскликнула она.
– Сама ты больная, – просипела Вырра слабым голоском, оттесняя плечом рыхлую, и направляясь к следующей двери. – Мне все можно.
Глава 6. Новые обстоятельства
– Значит Иркину комнату сдадим, – рассуждала Марья, – сейчас как раз сезон, абитура прет, мест в общагах на всех не хватает.
– Погоди, – подключился Витька, – всегда из одной комнаты можно сделать две! Разгородим ее, и двоих поселим сразу!
– Ну, Витька, ну ты и башковитый у меня! – хлопнула Марья в ладоши. Она стала мерить шагами Иркину комнату. – Книги эти все повынесем на помойку, компьютер и в комиссионку сдать можно.
– Мать, зачем сдавать в комиссионку. Себе возьму, я же поступаю. Мне для учебы надо, – Витька потянул старый Иркин ноутбук на себя.
– Для стрелялок тебе надо, борзёныш, а то я не знаю! – Марья вернула компьютер на место.
– Да эта рухлядь ни одну стрелялку не потянет, – он снова шоркнул по столу устройством.
– Да, отдай ты, схожу приценюсь, почем возьмут, – Марья схватила ноутбук за открытую крышку.
– Ага, щас же! – Витька не выпускал добычу из рук. – Моё!
Аппарат затрещал, готовясь развалиться, но возню прервал телефонный звонок, на дисплее Марьиного смартфона отобразился контакт: “больничка”.
У Марьи дух перехватило,
– Да…
Витька выжидающе уставился на мать и напряг слух.
От Марьиного лица, имевшего пунцовый цвет от активной борьбы за ноутбук, резко отлила кровь.
– Забирать? Тело забирать? Как нет! Саму забирать? Живую? Почему живую?!
Она присела. До Витьки донеслись обрывки истеричных выкриков сотрудницы больницы. Обычно острая на язык Марья притихла и призадумалась, слушая собеседницу. Наконец, послышались короткие гудки – разговор закончился.
Марья утерла пот со лба и в недоумении сказала:
– Ничего не понимаю. Очухалась, говорят. Не в адеквате как будто. Не в памяти. Где живет не знает. Главврачу чуть глаз не выткнула ручкой. Кукухой-то видать съехала. Забирайте, сказали, поскорее, пока она все там не разнесла. Это Ирка-то наша полудохлая!
– Ну вот! Что за непруха, – расстроился Витька. – Ну тупые врачи, сами же сказали: без шансов. А теперь все наоборот. Понапокупают дипломов!
Они стали усиленно думать.
– Ну а что, мать, это ж нам на руку, что она не в себе. Скажем, что хата наша по документам, а она типа из жалости живет, может, и прокатит.
– Вот все-таки соображаешь ты у меня, Витька, тут не поспоришь. Но боязно мне, а если вспомнит?
– Придумаем чего-нибудь. Надо первым делом понять, что она помнит, а что нет.
*****
Хорт рыскал по жилищу шаманки, доставая и ссыпая в одну миску лишь ему понятные порошки и сухие травы, растирая что-то в ступке, а какие-то ингредиенты смешивая с водой.
Тело хозяйки шатра лежало неподалеку, и Хорт первым делом прикрыл ей глаза, а в руки вложил нож.
– Пусть не думают, что она была безоружной.
– Кто не думают?
– Вечные воины, когда она к ним придет. Наверное, уже пришла. Нас двое, а тел вон сколько… Как стольких земле предать? – ворчал он, катая из смеси золы, сухих трав и воска круглые лепешки. – Это приложим, когда промоем и зашьем, чтобы дурную кровь и грязь всяческую вытягивало. Где-то у Хырхи были заготовлены тонкие жилы… Ну и бардак! Поищи-ка тоже.
Ирка стала судорожно обыскивать мешочки и кадки, расставленные повсюду, а Хорт продолжал рассуждать:
– Смотри-ка, жив еще твой убийца! Дышит. Вот там, где ты как раз стоишь, две опоры, видишь?
– Вижу, – ответила Ирка.
– Вот тут стоял барабан, на опорках. Мне к нему даже прикасаться не разрешалось.
– А что в нем такого, в барабане? О! – Ирка нашарила в куче черепков и всякой всячины под плетеной корзиной, что-то похожее на толстые полупрозрачные нити. Там же лежало несколько острых костяных игл. – Это?
– Давай сюда! – Хорт подхватил и стал разделять их на отдельные короткие отрезки. – Да как по мне обычный барабан с виду. Просто старый, тем и ценный. Только когда тебя, ну в смысле, Вырру, убили, я слышал звук. Как будто кто-то ударил в него. Подай-ка воды!