Ирландский воин
Шрифт:
Солдаты, теперь совершенно бледные и дрожащие, энергично закивали.
— Да-да, несомненно, вниз по течению, милорд, — сказал один.
— Именно так, милорд. Вниз по течению, — добавил другой.
Барон в упор посмотрел на Пентони.
— На юг. Они идут на юг, ясно?
Советник молча кивнул.
— Но почему?.. — в задумчивости пробормотал Рэрдов, усевшись на край скамьи. — Почему на юг? О’Фейл же на севере… Что замышляет О’Мэлглин?
В комнате надолго воцарилась тишина, и лишь слышалось шипение
— Похоже, он намерен встретиться с Редом. Да-да, О’Мэлглин явно выполняет какое-то задание. Проклятие!.. Но где… Где же они должны встретиться? На юге? Но где именно?
Барон снова задумался. Через минуту-другую пламя свечи, горевшей в нескольких футах от него, истощилось, и она, зашипев, погасла. И тогда он с улыбкой поднял голову и взглянул на своего советника.
— А не ирландский ли это женский монастырь в Хаттонс-Лип, а, Пентони?
Пентони тоже улыбнулся и молча кивнул. И тут Рэрдов, запрокинув голову, громко расхохотался.
Еще одна свеча погасла, и теперь горела всего одна — мигающая сальная свеча в железном подсвечнике на стене.
Наконец барон, позвав одного из своих приближенных, распорядился:
— Всех постояльцев аббатства, будь они церковниками или мирянами, схватить, допросить и заставить говорить. Выясни, нет ли среди них неуловимого Реда. Если есть, доставь его ко мне. И поторапливайся. Я жду тебя обратно к завтрашней утрене.
Воин кивнул, развернулся и тут же вышел из комнаты. А Рэрдов, бросив взгляд на молодых солдат, проворчал:
— Верните оружие, амуницию и ищите себе другого господина.
Парни в растерянности переглянулись, и один из них пробормотал:
— Но, сэр, мы…
— Вы покинули свои посты, — перебил Рэрдов. — Вы развлекались у реки, а сбежавший узник проплывал прямо перед вашими тупыми мордами. Вы не узнали проклятого Финниана О’Мэлглина, хотя он стоял прямо перед вами. Вы мне не нужны! Убирайтесь! Нет, постойте, — добавил барон, отворачиваясь. — Запомните следующее: если кто-то из вас тайком появится здесь, то это будет его последний день.
Пентони молча смотрел, как солдаты выходили из комнаты в сопровождении одного из охранников барона. Тот завел обыкновение постоянно держать при себе личного охранника — даже в замке. Вероятно, это было разумно. Возможно, существовала необходимость в такой предосторожности — особенно в том случае, если Балфу удастся вернуть леди Сенну.
Наконец советник покинул комнату, а Рэрдов, зевнув, потянулся к свече на стене и погасил ее.
Глава 25
— Почему так темно? — пробубнила Сенна себе под нос, снова споткнувшись о какой-то корень.
Но дело было не в темноте, а в ее теле. Финниан вылечил ей пальцы, но все остальное… Ох, она чувствовала себя так,
С трудом взбираясь на очередной холм, Сенна держала руку на пояснице, и ей казалось, что ее пытают на дыбе, — во всяком случае, именно так она представляла себе ощущение от этой пытки. Ноги же у нее ужасно горели, как будто под ними находились горячие угли, а спина… Ох, о ней даже думать не хотелось.
— Кажется, я совсем выдохлась, — призналась Сенна.
— К утру станет лучше, — ответил Финниан. — три дня — это предел. После этого человек привыкает к долгому путешествию.
— Ха!.. — Выплюнув изо рта прядь, Сенна перебросила волосы за спину.
Взглянув на нее через плечо, Финниан сказал:
— А вы прекрасно себя там вели.
— Вы тоже. — Сенна не отводила глаз от ненадежной, проросшей корнями земли у нее под ногами. — Я даже не представляла себе, что вы можете изобразить англичанина из Шропшира.
Ирландец криво усмехнулся:
— Но у меня не очень часто возникает такая необходимость.
— Надеюсь, что не часто, — пробормотала Сенна, нахмурившись.
Финниан не ответил, и какое-то время они шли молча. И теперь-то Сенна понимала: не обращать внимания на боль в мышцах — это одно, а не обращать внимания на урчание в желудке — совсем другое. К заходу солнца она уже думала только о еде.
Увы, той провизии, которую Сенна прихватила с собой, оказалось явно недостаточно, — но она-то ведь планировала быстрое путешествие до Дублина, а не этот долгий переход через пограничные территории. Сыр и вяленое мясо, конечно, хороши, но они были почти на исходе. К тому же она изголодалась по настоящей еде, в первую очередь по свежему мясу.
Финниан постоянно оглядывался, чтобы следить, не случилось ли с ней чего-либо. Один раз он втащил ее вверх на крутой берег речки, а в другой раз вовремя оттолкнул от глубокой расселины, в которую она едва не свалилась.
— В самом деле… неужели нельзя держать глаза открытыми? — пробурчал он после одного такого происшествия.
— Очень даже можно… в самом деле, — ответила Сенна, передразнивая его интонации. И тут же, спотыкнувшись, ушибла палец и запрыгала на одной ноге.
Не останавливаясь и не оглядываясь, ирландец бросил на ходу:
— Это вам в наказание за возражения.
— Вот как?
— Да, именно так.
Сенна слишком устала, и у нее не было сил даже на то, чтобы придумать достойный язвительный ответ. Глядя в спину Финниану, шагавшему теперь впереди, она пробурчала себе под нос:
— Несносный ирландец…
Тут Финниан наконец остановился и объявил:
— Сделаем здесь привал, чтобы поесть.
Он по-прежнему оставался очень немногословным, и Сенну ужасно злило это его немногословие. Действительно, мог бы и поговорить с ней немного.