Ирландское обещание
Шрифт:
Если я тебе понадоблюсь, я буду здесь.
И я почти верю ему.
7
ЛИАМ
ЧЕРТ!
Я сжимаю руки в кулаки, когда выхожу из ее спальни, мое сердце колотится в груди, в голове проносится дюжина мыслей, и ни одна из них не хорошая. Ана влияет на меня так, как даже я не ожидал от нашего взаимодействия раньше. Я хочу ее так сильно, что едва могу это выносить. Я хотел раздеть ее там, в этой ванной, снять одежду, которую я ей купил, чтобы наконец увидеть ее обнаженной, трогать
Я чувствую, как это разрывает меня на части, я жду, заставляя себя сопротивляться, прикасаясь к ней только маленькими и нежными способами и предоставляя ей пространство. Я никогда раньше не понимал всепоглощающего, первобытного желания, только самый обычный вид возбуждения, такой, когда ты подцепляешь женщину в пятницу вечером, отвозишь ее домой для приятного секса, а затем вызываешь ей такси. Но Ана заставляет меня чувствовать себя почти безумным, обезумевшим от желания, твердым, как скала, и изнемогающим от одного лишь прикосновения моих пальцев к ее щеке. И после того, что она мне только что рассказала, возможность того, что между нами когда-либо что-то будет, кажется еще более невероятной.
Франко Бьянки.
В самолете она упомянула его как человека, причинившего ей боль, но я не представлял всей глубины этого. Я знал, что она была каким-то образом временно нетрудоспособна и потеряла карьеру. И все же я не знал, что ее ноги были так ужасно изуродованы, не представлял, каким ужасным образом ее пытали. Я, конечно, не понимал, что Франко, блядь, Бьянки был тем человеком, который был ответственен за это.
— Блядь! — Я выдавливаю проклятие сквозь зубы, злобно проводя руками по волосам. Я сказал себе, что должен быть честен с Анной. Мне нужно было прямо рассказать ей все по мере развития событий и выложить все это на кон, чтобы, если мы хотим быть вместе, мы могли начать с фундамента правды и честности.
Теперь я понимаю, насколько это было чертовски наивно.
Я не обычный человек. Я ирландский король. Даже если бы я сохранил свои руки относительно чистыми от крови и пыток до того, как помог Виктору с Алексеем и до того, как застрелил Александра, моя семья погрязла в этом не меньше, чем любая из криминальных семей. Мой отец, Коннор, Найл, Грэм, любой из других королей, все их руки обагрены кровью. А что касается Франко Бьянки… Этот человек в земле и уже некоторое время гниет вместе с моим… с нашим отцом, но он все еще преследует меня. Даже сейчас он угрожает единственному, чего я хочу, единственному, что действительно важно для меня.
После ухода Коннора мой отец хотел поставить его выше своего законного сына, а не меня, и Франко этим гордился. Он ненавидел меня так же сильно, как я ненавидел его, и эта ненависть преследует меня даже сейчас, после его смерти. Если я скажу Ане правду, она уйдет. Я знаю, что так и будет, и мне было бы трудно винить ее. Это будет еще одна вещь, портящая связь между нами, еще одно напоминание о боли каждый раз, когда она будет смотреть на меня, вдобавок к тому, что Александр уже сделал с нами.
Я уже не знаю, возможно ли преодолеть то, что сделал Александр, смогу ли я когда-нибудь снова прикоснуться к Ане без чувства вины, сможет ли она когда-нибудь захотеть меня, не сравнивая с Александром, сможет ли хоть что-нибудь компенсировать тот факт, что наш первый раз был по принуждению сумасшедшим. Если я добавлю к нему Франко…
—
Ана здесь, в моем доме, живет под моей крышей. У меня есть шанс наладить отношения с ней, узнать ее при более обычных обстоятельствах и попытаться что-то построить с ней. Я, черт возьми, хочу жениться на ней, если смогу придумать, как разорвать мою помолвку с Сиршей, не уничтожая Королей полностью. Я хочу, чтобы она была моей навсегда, но она тоже должна этого захотеть. Я не буду принуждать ее, и я не буду вторым выбором вместо мужчины, который, блядь, владел ею.
Но если она узнает правду о Франко, это будет невозможно.
Чувство вины, переполняющее меня, обжигает мои вены, но я знаю, что принял решение. Я не могу потерять ее, не тогда, когда я только что привез ее сюда. Не тогда, когда у меня наконец появился с таким трудом завоеванный шанс, о котором я так долго мечтал.
Я стискиваю зубы, иду в гостиную и падаю на диван, обхватив голову руками. Я не могу сделать это один, но я не знаю, с кем поговорить. Я уверен, у Макса найдется для меня какой-нибудь совет, но сомневаюсь, что это будет тот совет, который я хочу услышать. Я достаю свой телефон, постукиваю пальцем по экрану и обнаруживаю, что пишу Найлу, прося его приехать. А затем я откладываю телефон в сторону, потирая лицо руками со стоном, который, кажется, исходит из самой моей души. Как только я начинаю думать, что все может измениться, на моем пути встает еще одно препятствие, но я не позволю этому остановить меня на пути ко всему, чего я с таким трудом добился. Я не могу позволить призракам моего прошлого удерживать меня от будущего, которого я так сильно хочу.
***
— Черт.
Голос Найла вторит моим мыслям, когда я заканчиваю рассказывать ему, выражение его лица напрягается, когда он качает головой. Ана все еще в ванне, или, по крайней мере, она не выходила из своей комнаты. Найл сидит напротив меня на другом кожаном диване, закинув руки на спинку, и он выслушал каждое мое слово, как и подобает хорошему другу. Технически он работает на меня, он мой заместитель, и мы часто можем расходиться во мнениях по таким вопросам, как то, что я должен делать с моей помолвкой с Сиршей. Тем не менее, он самый близкий мне человек, который есть у меня близкий к брату. И я доверяю ему больше, чем кому-либо другому в мире.
— Именно. — Я прикрываю рот рукой, разочарованно вздыхая. — Я не могу сказать ей правду, Найл. Я просто не могу. Она вернется на Манхэттен. Она ни за что не останется со мной, если узнает.
— Может быть, это было бы к лучшему. — Найл поднимает руку, увидев мгновенное выражение моего лица. — Просто выслушай меня, чувак. Ты хочешь эту девушку, но хочет ли она тебя? Звучит так, будто она прошла через ад и вернулась обратно. Ты думаешь, что это та женщина, которая может быть женой ирландского короля? Кто выдержит то, как другие пожилые жены будут обращаться с ней? Кровь течет глубоко в нашем мире, и ты знаешь это не хуже меня. Жены других королей узнают, что она заняла законное, по их мнению, — быстро добавляет он, — место Сирши в качестве твоей жены. Они не будут так приветливы с ней. Женитьба на ней будет нелегким путем для вас обоих. Ты говоришь, что она заслуживает немного покоя после всего этого, но это действительно то, что ты пытаешься ей дать?