Iron и я
Шрифт:
– Они, что, у вас не дружат друг с другом?
С моей стороны это была шутка. Такая шутка постсоветского интеллигента.
Руководитель обернулся на портреты, пожал плечами, и ничего не ответил. Мы порешали вопросы, и я ушел.
А через несколько дней мне снова пришлось заглянуть в этот кабинет. Все тот же руководитель сидел все за тем же столом, но вот портреты уже висели по-другому. Их поменяли местами, и теперь президент смотрел на премьера, а премьер ему сдержанно улыбался.
– Мальчики помирились, – хотел сказать я, но промолчал.
А почему
Не зря ведь говорят: хочешь иметь друга, заведи собаку!
Поэтому поднимем тост за то, чтобы в год Собаки в нас – в людях – проснулось что-то собачье! Чтобы слова и слава не делали нас соперниками и врагами. Чтобы шутки воспринимались, как шутки. За преданность от чистого сердца. За бескорыстие. За безошибочный нюх на хороших и плохих людей! За верность и бесстрашие!
Другими словами – за собак!
Новогодний тост 2017.
На год петуха
Трудно понять ход мыслей восточного человека. К примеру – восточный календарь. Еще можно понять, почему целый год носит имя барана. Баран – животное хоть и глупое, но полезное. Идет, куда ведут, самого себя не жалеет и до конца отдается человеку; и шкура в дело идет, и мясо, и потроха.
А следующий год – год обезьяны. Тоже понятно. Обезьяна хоть и глумлива, но кто-то должен ведь управлять баранами. И чувство юмора у нее таково, что никакие потроха не вызовут отвращения и, тем более, жалости.
Но вот год петуха – это что-то непонятное. Конечно, в свое время петухи играли важную роль, служили вместо будильника, поднимая с ночлега тех же баранов. Но теперь, в век тотальной власти электронных гаджетов и бессонницы, надобность в петухах-будильниках отпала. Да и куры в наш век сплошного унисекса и толерантности яйца несут без петухов.
Так на что может сгодиться петух? Ну, на суп, наверное, да и только.
Но вот какая штука может приключиться. Известно, что, если петуху отрубить башку, а затем поставить его на ноги, он еще легко пробежит несколько кругов по двору, взбежит на навозную кучу и будет там растопыривать крылья, топорща немое горло в небо. Символическая, хотя и неприятная немая агония.
А теперь представьте себе, что этот подготовленный к кулинарному ритуалу петух не простой – а в соответствии с восточным календарем огненный. И бегает этакий безголовый огненный хулиган по двору, разбрасывает огненные перья, забежит ненароком в сарай или под дом – беды не оберешься! Запалит все вокруг. Если и найдут что потом – так только пару обугленных косточек. Впрочем, обезьяны и над этим посмеются, а бараны тупо протопают мимо.
Такая вот судьба может сложиться у некогда нужной птички.
Так что хочу пожелать нам всем, дорогие друзья, в наступающем году огненного петуха оставаться самими собой, не
Да упасет нас петушиный бог от революций!
Новогодний тост 2016.
На год обезьяны
Через несколько минут мы совершим качественный скачок – и пусть морщит лоб недовольный Дарвин – скачок от барана-2015 к обезьяне-2016.
Говорят, 2015 год был нелегким. А что еще ожидать от года барана? Судьба барана – ходить стадом (отарой), быть битым пастухом и облаянным собакой. Его стригут на варежки и режут на шашлык. Это – 2015 год!
Обезьяна – это совсем другое дело. Животное общественное, почитающее иерархию. Жизнерадостное и в меру наглое. Сообразительное и в ряде случаев сильное. Некоторыми людьми почитаемое за брата. Оранг-утанг в переводе значит лесной человек. Если бы обезьяна умела читать – стала бы человеком. Научилась бы писать, стала бы избирателем. Это – будущее! Это – 2016 год.
Давайте поднимем бокалы за то, чтобы в новом году перестать быть баранами. Станем ближе к людям.
А все-таки странно, что наши предки с востока не включили в свой календарь год человека. Об этом надо подумать.
Обезьяна
Это случилось в субботу. На углу Наплюйского переулка и Нерешительного проспекта стояла косо припаркованная «копейка». За древностью лет она была покрыта ржавчиной и несколькими слоями краски, вылезающими друг из-под друга. Но владелец в необъяснимом, чисто русском эстетическом порыве все же вставил в ржавую дыру на капоте пестрый флаг какой-то незнакомой страны.
На заднем сиденье рядом с большой черной сумкой сидела угрюмая обезьяна. Время от времени она вытягивала губы дудочкой и принималась теребить замочки молнии на сумке.
Никто не обращал на нее внимание. Народ быстро продвигался мимо, шлепая по падавшему и таявшему снегу подошвами не то, что с упорством, а даже с наслаждением. Народ ведь – большой ребенок.
На обезьяну обращали мало внимания: не за рулем же, никого пока не давит.
Но вот обезьяна совсем, наверное, замерзла и заскучала. Сначала она прилипла мордой к стеклу и начала корчить рожи прохожим. Не встретив должного отклика, она развернулась к сумке и принялась играть с молнией и замочком. И доигралась до того, что сумка раскрылась. А там..!
В сумке были деньги. И не просто деньги, а пачки зеленых купюр с цифрами и портретами, обернутые банковскими ленточками.
Для обезьяны это были просто игрушки. Она вытаскивала их по одной, вертела перед глазами, нюхала, пробовала на зуб, отбрасывала и доставала следующую пачку. Потом она научилась срывать банковские ленточки и разбрасывать банкноты по салону.
Люди шли мимо автомобиля, проплывали, как мусор мимо причала. Но это продолжалось недолго. Кто-то поднял глаза от хлюпающего тротуара и замер, вытаращив их на обезьянью морду за стеклом, разрывающую зубами сотку баксов.