Иррувим. Много жизней тому назад

Сотникова Виктория

Не предпринимая боле попыток подняться на ноги, скиталец стал прокладывать себе путь ползком. Ребристое дно больно впивалось в конечности, стирая кожу в кровь. Не обращая внимания на мучительное жжение, Лойд все полз и полз, жадно впившись взглядом в загадочный источник света. Наконец, глаза смогли разобрать очертания пятнышка света: это было не однородное свечение, а несколько сияющих жилок, собравшихся вместе. И только он вознамерился подняться на ноги, чтобы подойти к ним вплотную, как огонек взорвался на мелкие искры. Те взмыли вверх на разный манер, застав старика врасплох: «Светлячки!»

Потребовалось немало времени, чтобы понять устройство этого волшебства.

Поднявшись на ноги и стараясь не упускать из виду летающих существ, Лойд краем глаза поймал место, где их свечение обрывалось. Одна из холодных стен прохода, о которую Лойд схватился, чтобы сохранить равновесие, резко закончилась, открыв его взору невообразимую картину. Это был оазис с собственной экосистемой: в основании его в полной неподвижности застыло мутно-голубое озеро размером с обеденный стол на дюжину персон; по центру возвышалась, соединяя своды с дном озера, колонна из минеральных пород, образуя что-то наподобие песочных часов; а своды… Своды представляли собой купол, украшенный звездным небом. Тысячи светлячков гнездились под ним, низвергая в мрак поток ослепительного лазоревого света неизвестных верхнему миру оттенков. Это невероятное природное явление, подобно живой волне, то стекало вниз по куполу, то вновь взбиралось к самому гребню, проливая свет на разные уголки грота и придавая пространству какую-то совершенно сверхъестественную суть.

Белый шум, источаемый сказочной подземной цивилизацией, до такой степени очаровал Лойда, что тот застал себя по пояс стоящим в молочных водах озера. На лице его читалось блаженство, словно омовение это было священным обрядом исцеления. Влага приятно лизала его свежие раны, унимая боль, и Лойд, мягко задержав дыхание, исчез под водой.

Спустя несколько часов нашего героя, забывшегося праведным сном подле природного алтаря, разбудил стремительный толчок из-под земли. Пока к нему возвращалась способность соображать, подземный импульс завладел стенами, породив оглушительный грохот. Звук напоминал свирепые раскаты грома. Звездное небо из светлячков тотчас рассеялось, точно на раскаленные угольки опрокинули ушат воды, и подземелье вновь поглотила непроглядная тьма. Старик вскочил на ноги и в последний момент успел увернуться от падения сталактита – острого и крупного, как зуб древнего ящера. Следом за ним со сводов пещеры одна за другой посыпались каменные глыбы, а за ними и сам купол издал пронзительный треск и стал обваливаться в сопровождении дождя из искр. В тот же миг Лойд, уже не помня себя, карабкался по наклонному боковому коридору, который заприметил, любуясь игрой света при входе сюда.

Подземная буря продолжалась около часа. Все это время старик ощупью продирался сквозь извилистые каменные туннели. То тут, то там он налетал на глухие стены, поскальзывался и падал на крутых спусках, карабкался по горной осыпи вверх и сквозь узкие прощелины. Наконец, пещерная лихорадка поутихла, и он смог остановиться и перевести дух. Чтобы хоть немного утешить вырывающееся из груди сердце, беглец согнулся вдвое и медленно сполз на сырой пол. Брюки тут же пропитались ледяной влагой: своим положением он перекрыл путь меленькому водотоку.

– Самое время! – возрадовался удачной компании старик и зачерпнул прохладной воды в ладонь. – Откуда ты взялся?

Внимательно прислушавшись к шуму ручья, Лойд пополз по направлению течения. Поворот, еще поворот. Коридор начал сужаться; макушка застряла в проеме. Зато источник свободно вырвался наружу, и стало слышно, как водный каскад, пролетев футов восемь, ударился о каменную твердь. Держаться

ближе к воде – вот что показалось Лойду самым верным в теперешних условиях. Даже если на поверхность путь ему заказан, вода, пусть ненадолго, но продлит его существование.

Внутренний компас убеждал Лойда не терять веру. И все же натиск мрачных опасений, говорящих с ним голосом памяти, подрывал надежды на чудо. Что, если дикая пещера – лишь начало пути к чему-то поистине губительному? Что, если боги так проверяют его на прочность? Что, если согласиться умереть сейчас, в этом природном склепе, – самое разумное решение?

Лойд не боялся смерти. Это он отчетливо понимал. Он боялся не оправдать ожиданий – своих собственных, если умрет бесславно; отцовских, если умрет на полпути к выживанию; и божьих, если вместе с ним в небытие канет весь людской род. Что хуже? «Что из всего хуже?» – отозвался хор прошлых ошибок, алчущих реванша.

Попытки протиснуться через узкий проем не увенчались успехом, зато поубавили прыти. Дорога вспять толка не сулила. Да и к месту, с которого началось его подземное шествие, уже было не подобраться: завал, скорее всего, перегородил к нему проход. Оставалось только понемногу, остерегаясь очередного обвала, кромсать каменную арку до нужных размеров. Чем старик и занялся, нашарив неподалеку камень с острым краем. Спустя добрых часа два ему удалось проделать надлежащее отверстие для головы, но недостаточное для того, чтобы вылезти целиком.

Потрудившись вдвое больше прежнего с несколькими роздыхами, Лойд, однако же, добился своего: лаз был готов. Теперь предстояло выяснить, с какой высоты придется прыгать. Наполовину высунувшись наружу и прихватив с собой горстку щебня, герой наш весь обратился в слух и пустил медленную каменную струйку сквозь пальцы. В сравнении с водой, щебень достиг дна куда быстрее. Рискнуть стоило! Вытянуться в полный рост и подготовиться к точному прыжку возможности не представлялось. Вместо этого пришлось ужом протискиваться вплотную к краям отверстия, цепляясь за скользкие выступы, дабы не сорваться в неурочный момент. И дело ладилось до тех самых пор, пока острая боль от соприкосновения с зазубриной не пронзила рваное колено. Лойд взвыл не своим голосом и импульсивно дернулся. Одного неверного движения стало достаточно, чтобы план сорвался: на кратком выдохе он вымахнул из своего укрытия, перевернулся в воздухе и плашмя полетел вниз.

Боль от падения, по-видимому, помутила сознание, потому как опомнился Лойд в компании порхающего подле его лица мерцающего создания. Создание не было похоже на светлячка: оно было несколько больше и излучало необычайно глубокое зеленое свечение. Старик зачерпнул воздуха над собой, и мерцающий огонек стремглав понесся прочь. Едва овладев собственной шеей, Лойд перевел взгляд на то место, куда ускользнуло создание, и беззвучный вопль застрял у него в горле. Теперь трепещущий огонек покоился на ладони хорошо знакомого Лойду господина, придавая и без того бледному лицу поистине зловещий облик.

Человек в траурном макинтоше – не то зрительная галлюцинация, не то воистину пришелец, неотступно следующий за своей жертвой, куда бы та ни шла, – лениво направился к парализованному страхом старику. Не выпуская из ладони мистический фитилек, он приблизился вплотную к лежащему телу и изучающе, сродни врачевателю, склонился над ним. Затем произошло нечто непостижимое. Не издавая ни звука, господин легким движением руки разместил светило над грудью Лойда, проворно освободил его туловище от одежд и когтистыми пальцами принялся выцарапывать на коже причудливые символы.