Исцеление Вечностью
Шрифт:
– Есть такая пословица, которая, увы, все ставит с ног на голову: «Было бы здоровье, а остальное приложится!» - говорил Александр. – А Господь Иисус Христос ведь сказал: ищите прежде Царство Небесное, а все остальное приложится вам. Мы же, как правило, ищем это остальное, и в итоге не получаем ни того, ни другого. И правда, давай рассудим здраво. Если бы наша жизнь навсегда завершалась смертью, то, конечно, было бы справедливым считать любую болезнь бедой, а уж рак - величайшим бедствием. Но так как со смертью все для нас только начнется, то давай-ка поставим все с головы на ноги! Зная эту великую истину, жаждущие вечного спасения подвижники первых веков христианской эры, да и все святые во все последующие времена, уходя из городов в пустыни или основывая
«Если мы непрестанно будем помышлять о Царстве Небесном, о бессмертии и нескончаемой жизни, о ликах Ангелов, о пребывании со Христом, о славе непреходящей, о жизни безпечальной, если вообразим, что и слезы, и поношения, и уничижения, и смерть, и печали, и труды, и болезнь, и уныние, и бедность, и злоречие, и вдовство, и грех, и осуждение, и наказание, и всякое другое зло и бедствие из небесной жизни изгнано…»
Александр поднял со страницы глаза на Веру – слушает ли она и, видя, что да, да! – продолжил:
«Что, напротив, там обитают мир, кротость, благость, милосердие, любовь, радость, слава, честь и прочие блага, каких словом описать невозможно, если будем, говорю – то есть это Иоанн Златоуст говорит, - уточнил он, - непрестанно размышлять об этом, - то ни одно из настоящих благ не прельстит нас и мы будем восклицать с Давидом: Когда приду и явлюсь пред лицо Божие?»
Вера, не отрываясь, смотрела на тетрадь в руках Александра, и когда тот закрыл ее, заторопила его умоляющим взглядом: продолжай! И тот продолжил:
– Так что любая болезнь или скорбь это не приговор к смерти, а наоборот – призыв к смерти, более того, зов Божий – к Нему, в блаженную Вечность! Ведь неложно, сказал Господь каждому из живших тогда и живущим теперь: «Грядущаго ко Мне не изжену вон!» Тебе перевести?
– Нет, и так все понятно. «Какие красивые слова…» - прошептала Вера. – А кто их сказал? Откуда они?
– Их сказал апостол Иоанн Богослов. А вот где именно - в Евангелии или Апокалипсисе, к своему стыду точно не помню… Но погоди! Сейчас поищу…
Александр принялся листать Новый Завет. И пока он искал нужную цитату, Вера, удивленно качая головой, проговорила:
– И как только они – я имею в виду, жившие тогда, почти две тысячи лет назад, да и потом люди - смогли сохранить для нас эти бесценные слова? Ведь были войны, пожары, гонения на христиан… А папирусный свиток – это такой недолговечный и хрупкий предмет…
– Сам Бог хранил для нас эти книги. И люди – порой отдавали за них свою жизнь… - машинально пробормотал Александр и воскликнул: - Вот! Нашел! Это в Евангелии от Иоанна. А в Апокалипсисе он говорит, то есть, Господь говорит в Откровении к нему: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». И дальше: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его».
Александр, дав сначала Вере поцеловать Новый Завет, а затем с благоговением приложившись к нему сам, продолжил:
– Вот святые – многие из которых при жизни были большими грешниками, но благодаря покаянию и великим подвигам удостоились Небесного Царства, услышав такой зов Божий, а болезнь или скорбь, кстати, это тоже Его зов, пошли к Богу и шли к Нему до конца. Они совершали, казалось бы, невозможное: постились неделями, молились денно и нощно, у некоторых от потоков слез на всю жизнь оставались борозды на щеках. Они терпели холод и голод, поношения и нищету, всяческие лишения. Боролись с чревоугодием, сластолюбием, сладострастием, самолюбием, сребролюбием, блудной страстью, гордынею, которая, как известно, является матерью всех пороков, тщеславием, празднословием – всего сразу не перечесть… И все, как один, стремились к бесстрастию, ибо любая страсть может стать непроходимой преградой в Небесной
Александр выждал паузу и, как можно более весомо, сказал:
– Видишь, как все они утруждали себя ради того, чтобы удостоиться блаженной Вечности? А тебе все это дано – даром! Они понуждали себя, изнемогали, претерпевали немыслимые трудности, совершали невиданные подвиги, потому что понимали, насколько это важно для спасения души. А к тебе все это пришло как бы само собой. Хочешь не хочешь, а делай. И Господь всегда незримо был рядом и подавал тебе благодатную помощь, чтобы ты могла перенести это. Хочешь, не хочешь – ты и так спишь сидя, да и то чуть-чуть. Тебе стали безразличными вкусная пища и модная одежда, любимые занятия и красивые вещи. Ты больше не хочешь никого видеть и твоя комната мало чем отличается сейчас от тех самых площадок наверху скал. Болезнь не только иссушает твое тело, но и очищает твою душу от грехов. И в итоге всего за четыре месяца, сама не прикладывая к этому никаких трудов – ты достигла полного бесстрастия! То есть того, к чему, палимые солнцем, мучимые голодом, пугаемые дикими зверями и страшными нападками невидимых врагов – десятилетиями, по тридцать, сорок, пятьдесят, а то и более лет - шли самые великие подвижники! У тебя, к счастью, даже нет болей, от которых нестерпимо страдают некоторые пораженные этой болезнью люди. Тебе в крайних случаях помогает даже простой анальгин! Это ли всё - не величайшая милость Божья?!
Вера, забывшись, глубоко вздохнула и закашлялась. Александр решил, что надо дать ей немного передохнуть.
– И потом ведь не все обязательно умирают от рака! – неожиданно резко переменил он тему.
– Даже в его самой что ни на есть последней степени! Я что – зря рассказывал тебе про женщину, которая сто лет назад подходила к преподобному Варнаве? Если скажешь, что это было давно и неправда, то у нас есть и современный наглядный пример – Галина Степановна!
Александр посмотрел на Веру, которая слушая его, старалась не пропустить ни одного слова, и опять целый час говорил, пересыпая свою речь цитатами и яркими примерами, почерпнутыми из книг, но вдруг увидев, что она устала, вновь оборвал себя на полуслове:
– И потом, что мы, в конце концов, все о раке да раке? Что на нем – свет клином сошелся?
– спросил он и сам же ответил: - А что касается смерти – так ведь все умрут! Нет бессмертных людей! И весь вопрос не в том, от какой болезни или, скажем, несчастного случая это когда-то случится с каждым – а что потом? Задумываясь о смысле жизни, невольно начинаешь переосмысливать и свое отношение к смерти, понимать, что она является не черной гранью, за которой ничего нет, а переходом в Вечность! Одним словом, - видя, что Вера, клонясь набок, уже еле держится даже в кресле, подытожил Александр, – у нас с тобой, к счастью, есть еще это время для того, чтобы успеть подготовиться к ней!
Александр замолчал, вполне довольный собой. Дождавшись, наконец, своего момента, он успел сказать все, что знал. И кажется, преуспел в этом!
Во всяком случае, Вера, шатаясь от полного бессилия, ушла, настолько задумавшись над тем, что услышала, что забыла даже позвать кота.
И тогда тот сам, полностью игнорируя Александра, вышел из комнаты, даже не глянув в его сторону.
5
Так, до самого Кипра, Альбину и не удалось переубедить келевста.