Исцеление
Шрифт:
— Пойдемте, я провожу вас.
Вика проводила Марину до спальни, пожелав друг другу спокойной ночи и приятного сна, они расстались, довольные друг другом.
Загорская приняла душ, разглядывая и трогая рукой рубец, словно не веря в его существование и не понимая, откуда он взялся. Ей еще иногда казалось, что вот-вот заломит в груди от боли, начнется одышка и засочится горлом застоявшаяся кровь. Она чувствовала, что плачет, не понимая почему, и струйки воды смывали слезы, освежая лицо.
Как хорошо двигаться и дышать свободно, не хватаясь за сердце, не принимая
Вытеревшись насухо и накинув халат, Загорская подошла к кровати, расстелила ее, скинула одежду и нырнула под белоснежное покрывало. Сон не шел к ней, мысли наплывали волнами, она держала руку под левой грудью, чувствуя равномерное биение, и почти беззвучно смеялась. «Я здорова, здорова»!
Все же хотелось сделать что-то приятное Михайлову и Марина, вспоминая слова Вики, подумала о памятном сувенире. Много решений приходило ей в голову, но все казались какими-то серыми и невзрачными. «Знать бы его привычки, особенности, хобби», — рассуждала она, перебирая в памяти увиденное и услышанное за последние часы.
Собственно дом она не успела рассмотреть, кроме большого зала внизу и холла на втором этаже, клинику рассмотрела лучше. Загорская представила себя голой на операционном столе — он склонился над ней… Она почувствовала в темноте, как краска заливает ее лицо. Эврика! Она поняла, что нужно сделать, это будет подарок, от которого он не сможет отказаться. Только бы успеть до выходных… Она спрыгнула с кровати, включила свет и подошла к телефону.
Соломин, Степанов и Ремезов, летевшие в этом же самолете, дожидались, когда отъедет Михайлов. Ремезов, не зная Михайлова и его жены, не понимал, чего они ждут, и попытался выйти, но Степанов осадил его прыть и полковник сконфуженно сел на свое место.
Пустовалов тоже ждал отъезда академика и сразу же подкатил к трапу на «Волге». Ремизов, воспринявший заминку в самолете, как отсутствие транспорта, сделал замечание Пустовалову, но Степанов одернул его, попросив не лезть не в свое дело.
Полковник насупился — Степанов такой же начальник отдела, как и он, видимо, зазнался, получив звание. Он вообще не понимал, зачем его срочно взяли с собой, не объяснив ничего. Но вывод сделал правильный — лучше не встревать.
Соломин поинтересовался, кто еще знает об их приезде и, получив ответ, успокоился. Кроме Пустовалова — никто. Это устраивало директора в полной мере.
«Волга» подвезла их к управлению и умчалась, увозя Ремезова с собой, директор распорядился отвезти его в гостиницу. Соломин и Степанов зашли в здание управления, оторопевший от неожиданности дежурный быстро пришел в себя и начал докладывать. Директор прервал его, пожал руку и, садясь на стул, приказал:
— Выполняйте указания генерала Степанова.
Степанов объявил сбор личного состава по тревоге, глянув на часы — 22–30, и попросил открыть кабинет начальника.
—
— А должны быть, — выразил недовольство Степанов, — даю вводную — пожар в кабинете начальника управления, действуйте майор.
«Ишь ты, — усмехнулся про себя Соломин, — не хочет Борис Алексеевич в дежурке сидеть и личный состав заодно проверяет на экстремальность». Они поднялись на 3 этаж — в приемную уже протянули пожарный гидрант, кабинет вскрыли и оперативник доложил:
— Учебный пожар в кабинете начальника управления потушен, товарищ генерал-полковник, огонь не успел распространиться на соседние кабинеты. По предварительным данным, причина пожара — неисправная электропроводка.
— Хорошо, идите, — отпустил оперативников директор, подождал, когда они выйдут, — неплохой у тебя кабинетик, Борис Алексеевич, большой и уютный, — он огляделся еще раз, — любил Чабрецов свой быт обустроить, без малого 15 лет управлением руководил и тебе хочу пожелать не меньшего срока успешной работы.
В кабинет вошел запыхавшийся Чабрецов, стал докладывать, но Соломин махнул рукой, поздоровался, приглашая присесть.
— Не ожидал тебя так быстро, Владимир Иосифович, — похвалил Соломин.
— Я и до дома еще не добрался, по рации передали — развернулся и обратно, так что без всяких сборов, поэтому и быстро получилось. Приходится вечерами работать, лучше сосредотачиваюсь, когда подчиненные меньше отвлекают. Может чай, кофе с дороги? — спросил Чабрецов.
— Кофе на ночь может и не стоит, а вот от чайку не откажусь… покрепче. Готовь пока — пойду, посмотрю, как там сбор личного состава идет.
— Может и я с вами, Игорь Вениаминович, — напрашивался Чабрецов.
— Нет, не стоит, да и генерала одного бросать неудобно, — кивнул Соломин в сторону Степанова.
Когда директор вышел, Чабрецов набросился на Степанова. Конечно, его волновал главный вопрос — зачем приехал Соломин, никого не предупредив, внезапно. Он редко сам ездил, но метко, значит, что-то случилось. Степанов не дал ответа, говорил расплывчато, недомолвками. Но может он и прав — не такая уж большая шишка начальник отдела, чтобы знать планы руководства. Но нет, они вместе прибыли и Степанов знает прекрасно цели и задачи, их главк всегда засекреченный и не делится информацией. Значит, что-то случилось по их ведомству, Соломин попросит людей на время для второстепенных задач, отвлечет от основной работы, а потом спросит по полной программе.
Чабрецов знал пару мест в области, куда ему не рекомендовали соваться. Одно — точно ядерный объект, а вот другое… Близко от города для ракетных шахт и охрана — отдельный батальон ВВ. Ну, батальон одно название, по численности чуть больше армейской роты. Скорее всего там склады ОВ. Он хорошо помнил, как сунулся туда однажды в первые дни, будучи начальником управления, чуть там и не оставил свои полковничьи погоны вместе с должностью. Простили, как новенького… Но вывод он сделал — есть объекты, засекреченные и для начальника управления КГБ, фигуры не маленькой и властной.