Исцели меня прикосновением
Шрифт:
Какого черта она не отвечает на поцелуй?!
Губы пытается сомкнуть и голову в бок склоняет. Под ладонью чувствую лёгкое сопротивление, девичье тело сковано и натянуто струной. Неужели не нравиться? Мог ли я ошибиться?
Если бы я не видел желания в её взгляде, если бы не стуки бешено колотящегося сердца, которые ощущаю грудью и жар её тела. Я бы не стал…
Нехотя уменьшаю напор, освобождая её руки, а затем и вовсе отстраняюсь тяжело дыша. Если я ошибся, если она не хотела… Твою ж…
Прикрываю глаза. Таким образом пытаясь оградить себя от жестокой реальности. Не
Неудовлетворение. Досада. Тупая боль. Пустота.
В груди словно ураган пронёсся, оставляя после себя осколки зарождающихся чувств. Они безжалостно рассекают внутренности, оставляя мелкие проколы и порезы, которые ещё очень долго будут изводить напоминая о себе.
Противно.
От самого себя противно и того что я сделал.
Наверное, ей тоже. Ведь пока я занимаюсь самобичеванием и поиском оправдания своего поступка, Кристина лежит неподвижно, словно не живая вовсе.
Да что ж это такое? Пусть накричит, ударит, но не молчит, легонько содрогаясь всем телом, лишний раз напоминая какой я ничтожный и мерзкий.
Злюсь.
Подраться с кем-нибудь охота. Лучше с собственной тенью и той стороной себя, в которой весна цветёт и плещется нечто живое. Разбить костяшки в кровь, нанося удар за ударом, толкая в бездну, где всё покрыто толстой коркой льда, туда, откуда я отряхиваясь медленно выбирался. Бить до хруста, до боли и полной потери сознания. А ещё кричать охота до хрипоты и крушить всё вокруг.
"Ну же, девочка, сделай что-нибудь. Поговори с моей совестью, пока она меня не добила. Ей будет достаточно слова".
Кристина будто услышав немую мольбу, слегка касается холодными пальцами моей ладони.
Резко распахиваю глаза и столбенею.
Я ожидал чего угодно: мечущего молнии взгляда, осуждения, ненависти и даже брезгливости, но только не слёз, двумя струйками стекающих по щекам, оставляя мокрые следы и прячась в волосах.
Но больше всего озадачила застывшая на её губах улыбка.
Необъяснимая. Пугающая.
Она не была похожа на оскал маньяка, или ухмылку сумасшедшего, это первое, что пришло на ум вглядываясь в лицо лежащей девушки, но нагоняла страха не меньше. Прямо как в детстве, при просмотре фильмов ужасов, пускала по телу мурашки, заставляя шевелиться каждый волосок, и гонять адреналин по венам.
Боже…
Кристина содрогалась в беззвучных рыданиях, практически не дыша, уставившись стеклянными глазами в потолок, и улыбалась.
А меня с головой накрывала паника. Медленно сводила с ума. Потому что такое я видел впервые.
— Кристина… — единственное что слетает с моих губ, когда я перестаю давить весом своего тела, падая на колени рядом и бережно поглаживая по волосам. А через какое-то время отдергиваю ладонь, вспоминая о просьбе не прикасаться.
Возможно ли такое, что незапланированный поцелуй ввел её в ступор, а мои прикосновения вызвали такую реакцию или дело в другом? Ещё один ключик.
— Бабочкам не бывает страшно, когда они летят к огню. — неожиданно шепчет Кристина еле слышно. — Они не боятся опалить хрупкие крылья. Не боятся погибнуть, потому что знают, что огонь порой бывает исцеляющим и несёт в себе спасение.
Я не понимаю, но слушаю очень внимательно, и всё что она говорит по необъяснимым для меня причинам напрягает, отчего я то и дело сглатываю.
— Знаешь, они очень смелые…
— Или глупые. — бубню тихо под нос.
— Может и так. — отвечает со смешком, растягивая губы в лучезарной улыбке.
— Кристин, к чему весь этот разговор? Я не понимаю. Ответь, что с тобой? Тебе лучше?
Состояние девушки похоже на отходняки после наркоза, а слова и вовсе смахивают на бред, но я чувствую, что в них заключен глубокий смысл. О чем Кристина пытается мне сказать? Кого на самом деле она имеет ввиду под крылатыми созданиями? И почему разрушительный огонь вдруг стал исцеляющим? В голове куча вопросов, на которые позже я целенаправленно буду искать ответы. Но сейчас, важнее, чтобы Кристине стало лучше.
Она игнорирует мои вопросы, продолжая говорить также тихо.
— И всё-таки я считаю их очень смелыми. Бабочки не боятся… — улыбка тускнеет на прекрасном лице, Кристина протяжно выдыхает и прикрывает глаза, пугая ещё сильнее. — А я труслива. Вокруг меня лишь непроглядная темнота и холод. Ни единой искорки, что уж до огня. Они не боятся… И ты не бойся, ладно, Саш…
— Конечно. — не знаю что именно она имела ввиду под "не бойся", но я решаюсь на ещё более безумный шаг. Не спрашивая разрешения, резко просовываю одну руку под спину, а другую под колени в попытке приподнять Кристину. Ей нужна помощь. В паре метров от клуба стоят такси, отвезу к себе домой, там мама и сестра, может они знают что с ней, может это что-то по женской части и я в данном вопросе полнейший чайник. А там, если понадобиться, вызовем специалистов.
Кристина от моих действий мгновенно открывает напуганные глаза, а когда я приподнимаюсь вместе с ней на руках, напрягается, и дышать начинает часто часто. Приходит в себя, будто скинув дымку морока.
— Отпусти…
— Прости, но в другой ситуации так и поступил бы, а сейчас придётся немного потерпеть. — улыбаюсь как можно доброжелательнее, а у самого внутри буря из переживаний.
— Мне уже лучше. — произносит задыхаясь, хватается обеими руками за мою футболку и смотрит умоляюще.
— Я то вижу.
— Отпусти немедленно! — говорит увереннее и громче, пока я аккуратно спускаюсь с матов, а потом неожиданно начинает бить меня в грудь и извиваться в попытке вырваться.
— Обязательно, как только окажемся на свежем воздухе. Не знаю в чем дело, но ощущение, что у тебя кислородное голодание или что-то в этом роде. На улице тебе полегчает.
Говорю первое что приходит на ум, потому что симптоматика схожая.
— Отпусти! Я ведь просила! Я не могу… Не могу! НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ! НЕ СМЕЙ! — переходит на крик, начинает бить сильнее, царапаться и вырываться настойчивее. Стискиваю зубы, игнорируя начавшуюся истерику, пытаясь держать девушку крепче. — Мне неприятно! Понимаешь, не приятно! И очень плохо! Очень!