Ищем человека: Социологические очерки. 2000-2005
Шрифт:
Люди и символы Символические структуры в общественном мнении
Названная тема довольно сложна и многообразна, в данном случае представляется возможным лишь наметить определенные контуры для ее обсуждения и дальнейшей разработки.
Как известно, в изучении общественного мнения наибольшие трудности – но и наибольший интерес – вызывает интерпретация получаемых в ходе опросов данных. В массивах показателей с трудом различимы непосредственные эмоции, отголоски стереотипов массмедиа, привычные словесные формулы, демонстративные структуры и т. д. От возможностей анализа этого разнообразного «материала» зависит понимание устойчивости, трансформаций, направленности феноменов общественного мнения и той социальной реальности, с которой они связаны.
Общественное
Символом может служить объект (предмет, действие, явление, текст, изображение и пр.), если и поскольку он обозначает (замещает, представляет) для какой-то системы социальной коммуникации – в интересующем нас случае для общественного мнения – какой-то другой объект, явление и т. д. Современные антропологи, отчасти корректируя известную формулу Б. Франклина (toolmaking animal), утверждают, что человек по самой природе своей – это symbolmaking animal, т. е. животное, не только «производящее орудия труда», но и «производящее символы», умеющее их использовать. Люди не могут жить ни в одной системе социального общения (коммуникативной системе), не используя принятых в данном обществе, группе, социальной среде символических «указателей» допустимого и запретного, своего и чужого и пр. Для собственных, личных, семейных надобностей человек может создавать и свои символы (или придавать значения символов каким-то действиям, предметам), действующие в соответствующих пределах.
Трудно назвать человеческое действие, которое (помимо утилитарного значения) не имело бы символического значения, не обозначало бы уровень социальных притязаний, не служило бы демонстрацией статуса и пр. Это относится даже к действиям в таких «естественных» ситуациях, как принятие пищи, ношение одежды, жилище, обращение с детьми, работа, общение и т. д. Существует обширный набор действий, которые имеют преимущественно или исключительно символическое значение (например, бытовой этикет или официальный протокол; в таких действиях важно соблюдение определенной процедуры). Проблема перехода от «содержательного» символа к «пустому» интересна для понимания процессов символических трансформаций, о которых речь пойдет позже.
В человеческом обществе ни один предмет, ни одно действие, в том числе эмоциональное, словесное, не существует вне целого набора своих значений. Символ можно, видимо, представить как значение, утратившее связь со своим предметом, «оторвавшееся» от него. Символы могут быть «материальными» (вещь, предмет), понятийными, словесными, изобразительными, звуковыми.
Ранее приходилось писать о том, что общественное мнение конструируется из стереотипов и комплексов [33] .
Говоря о символах, мы как бы рассматриваем эти явления с другой стороны – со стороны их значений. В символических структурах можно усматривать краткое («архивированное» или упрощенное) представление какой-то сложной знаковой структуры, текста. Но символ может представлять и отдельные элементы сложной структуры – ключевые слова, лозунги, иногда выраженные в изображениях, жестах, мелодиях. Символы упрощают реальность, избавляют человека от необходимости самостоятельно в ней разбираться, поэтому служат инструментами «автоматизации» социальных действий. Только с их помощью можно «включить» сложные цепи межчеловеческих взаимодействий, которые не способно переработать никакое индивидуальное сознание. Огромное большинство повседневных и массовых акций «запускается» с помощью триггерных символических структур.
Работая с материалами общественного мнения, приходилось отмечать, что глубина или объем памяти этой коммуникативной структуры весьма ограниченны. В ней не может уместиться ни одна теория, идеологическая или религиозная система,
Символы можно в некотором приближении сравнить с видимой вершиной айсберга (или с буйком, обозначающим какой-то подводный предмет). С помощью такого сравнения проще уяснить, что непосредственной связи (в том числе и причинно-следственной) между отдельными символами не существует. Этим, кстати, объясняются многие видимые парадоксы общественного мнения. Необъяснимые переходы от доверия к недоверию или наоборот, поддержка политики, которая недавно отвергалась, и тому подобные пертурбации в наблюдаемых данных могут быть показателями изменений, которые коренятся на других уровнях.
Символическое действие. Символ и ритуал
Символическую природу имеют социальные действия самого разного вида, если и поскольку их смысл состоит в том, чтобы обозначать, указывать, представлять какое-то иное действие, отношение и т. п. Это значит, что в качестве символов может выступать не только любой «предмет», но, в принципе, и любая акция. Тем самым последняя не лишается своего утилитарного (или экспрессивного) значения. В производстве, в семейной, политической, культурной и прочей жизни человек не только добивается определенных «материальных» результатов, но утверждает себя в отношениях с другими, обозначает свой статус, свою приверженность одним символическим структурам и отмежевание от других. Опять-таки практика работы с данными опросов показывает, как трудно бывает отличить, насколько, допустим, намерение голосовать в пользу определенного кандидата означает поддержку линии данного конкретного деятеля или символизирует приверженность электората к привычным лозунгам, именам, отвержение других и пр.
«Чисто» символическое действие, лишенное иных (утилитарных, экспрессивных) значений, именуется обычно ритуальным или церемониальным. Эти термины не вполне идентичны. За ритуалами исторически стоят обряды, т. е. действия, принадлежащие определенному культу, обращенные к сакральным ценностям. В современных условиях ритуалы часто носят сугубо светский, «гражданский», «официальный» и прочий характер и лишь элементами своих процедур напоминают о своем сакральном происхождении (ритуалы, знаменующие рождение, смерть, память, статусные перемены). Церемониал же, скорее всего, сакрального происхождения не имеет, а искусственно создается для обозначения каких-то явлений, которым придается важное значение в государственных структурах (приемы, приветствия, парады и т. д.) или в специализированных группах (военных, молодежных). Та же электоральная процедура может рассматриваться как церемониальная; по-видимому, для значительной части наших граждан со времен советских безальтернативных выборов она и является таковой, т. е. набором привычных действий, создающих ощущение причастности к общественной жизни.
Особый тип символов, в том числе и символических действий, традиционно представлен в различных сферах искусства – изобразительного, драматического, музыкального. Символы выступают там элементами специфического, игрового действия, отгороженного (по крайней мере, символически) от «реальной» жизни. В современной, условно говоря, постмодернистской реальности символические границы нередко оказываются размытыми; в результате на политической сцене широко используются театральные приемы, вплоть до фарса и клоунады, – их примеры хорошо известны по практике нашей Госдумы. Параллельно пассивное соучастие в политических акциях приобретает черты, характерные для зрительского соучастия («зрительской игры») в современных эстрадных или спортивных акциях. (И, конечно, интригующее многих зрелище «реальной жизни» за стеклянными барьерами в нашумевшем телешоу – своего рода спектакль для зрителей, а также для участников.)