Исчезновения в Гальштате
Шрифт:
Мы шли по улице рядом. После этих его слов мы оба надолго замолчали. Я переваривал сказанное, а он ждал, пока я переварю. Вот ведь как бывает… Встречаются два человека, и оказывается, что они настолько хорошо понимают и чувствуют друг друга, что так и за много лет не научишься, а у них все само как-то выходит. Он прервал паузу, которая нас обоих совсем не тяготила. Я подумал, что это хороший признак, когда с человеком комфортно не только говорить, но и молчать. А с ним это именно так.
– Мы вроде с тобой шли обедать, – у него всегда бодрый голос, – так что? Какие у тебя предложения? Я что-то сомневаюсь, что ты тут по ресторанам шляешься, поэтому сформулирую свой вопрос следующим образом: что именно, мой дорогой Александр, ты хотел бы сейчас больше всего съесть?
– Ну, я не знаю… наверное, что-то мясное. Если можно.
– Уточняю вопрос: это должно быть что-то типа большого стейка с кровью? Или что-то утонченное и изысканное?
– Можно изысканное, –
– Ну, тогда давай-ка, мой дорогой, посетим какой-нибудь приятный французский или итальянский ресторан с авторской кухней.
Он достал смартфон и начал его довольно ловко ковырять, делая запрос. Через полминуты стало ясно, что французской кухней мы в Новокузнецке не побалуемся. Он поймал какого-то частника, и через десять минут мы подъехали к небольшому итальянскому ресторану в центре. Я раньше никогда не видел такого места. Мы сели у окна. Скатерть была белая и накрахмаленная. Рядом с сервировочными тарелками лежали такие же белоснежные тканевые салфетки, продетые в серебристые изящные кольца. Официант в белой рубашке и черной бабочке поставил на стол тарелки и по два блестящих прозрачной чистотой бокала. Я немного тушевался. Боялся, что-то сделаю не так. Но Он был в отличном настроении и все время шутил с официантом. Они обсуждали заказ, потом вино к нему. Мне, несовершеннолетнему, было предложено сопроводить трапезу чуть кисловатым морсом их собственного изготовления. Все было очень красиво. И очень, очень вкусно. К нам даже подошел шеф-повар, который оказался владельцем этого ресторана. Еще и итальянцем при этом. Он с ним поговорил о чем-то веселом по-итальянски. Оба смеялись. Шеф показывал на меня и что-то говорил. Он ему объяснил. Потом шеф с улыбкой потрепал меня за плечо и ушел к себе на кухню. Он перевел мне:
– Я ему сказал, что хорошо знаю итальянскую кухню, потому что моя дочь замужем за итальянцем. Он спросил, откуда ее муж. Я сказал, что из Бергамо. А он тоже с Севера. Из Мантуи. Я там бывал. Немного про город поговорили. Он потом про тебя сказал. Что сын у вас на вас похож. Ну я, Саша, не стал его разубеждать. Думаю, зачем его посвящать. Пусть думает, что так. Ты за это на меня не в обиде?
– Нет. Совсем нет. Он мне понравился. Веселый такой! Наверное, вкусно умеет готовить.
– Ну, не знаю. Сейчас попробуем. Во всяком случае, теперь, когда он знает, что нашел в нашем с тобой лице (то есть лицах) ценителей высокой итальянской ля куччина, он будет готовить особенно старательно. Это уж ты мне поверь. Я хорошо знаю эту нацию.
Еда и правда была очень вкусной. Я ощущал, как у меня на небе таял запеченный козий сыр, чуть приправленный каким-то кисло-сладким джемом. Я даже представить себе не мог, что сыр есть вкусно с вареньем!.. Блюдо под названием ризотто тоже мне очень понравилось. Да вообще все было прекрасно. И еще – мне было опять очень хорошо и спокойно с этим взрослым, уверенным в себе, опытным человеком. И я весь этот день видел, что он очень мягко и ненавязчиво старался сделать так, чтобы время, которое мы проводили вместе, было для меня приятным.
В пять часов мы засобирались возвращаться в детдом.
Он сокрушался, что так много болтал со мной о пустяках, а множество очень важных тем даже не успели затронуть. Но я сказал, что мне было очень интересно слушать его по любым темам. Мороз к вечеру постепенно крепчал, но я говорил, что мне не холодно. Просто мне очень хотелось побыть с ним все отпущенное нам директором для общения время, до последней минуты, впритык, до половины седьмого. Уже ближе к нашей улице Климасенко я снова начал волноваться. Уже скоро придем. Прощаться будем. А дальше что? Он как-то понял мои волнения и сказал, что у него обратный билет в Москву на раннее утро пятого числа, а это значит, что мы можем еще целых два дня провести вместе. Это успокоило меня. Но еще легче мне стало, когда он сказал, что теперь, когда мы все же немного познакомились, он хотел бы мне рассказать о плане, который предлагает мне с ним осуществить. Завтра утром, если возможно – до девяти утра, я напишу ему эсэмэску, что жду его. Вернее, он не сказал мне, что именно должен я написать, а просто сказал неопределенно:
– Саша, я не знаю, как ты сочтешь… У тебя, наверное, уже сложилось какое-то мнение о наших с тобой перспективах на будущее. Давай так договоримся. У тебя есть весь вечер, ночь и утро, чтобы решить для себя: хочешь, чтобы я оформил опеку или нет. Если да, то дай мне как-нибудь знать об этом. Можешь просто эсэмэску прислать. Вот тут визитка с моим номером. И я тогда пойму, что надо к тебе ехать в детский дом. Если же ты не дашь знать, ну, значит, я пойму, что ты этого не хочешь. И ты имеешь право принять любое из двух решений. И я пойму и приму любое. И тогда больше не появлюсь в твоей жизни. Но если ты все-таки решишь, что хотел бы дальнейшего развития событий, дай мне знать. Я приеду, и тогда прямо с завтрашнего дня нужно будет заниматься делами по оформлению всех бумаг в вашем детском доме и в городской опеке. За эти два оставшихся дня нам с тобой
Мы стояли у самых ворот. Надо было уже прощаться, но я не знал как. И он, кажется, тоже. Пауза могла затянуться, он прервал ее, пожимая мне на прощание руку и тихо похлопывая меня другой рукой по спине.
– Пока, Саня. До завтра… надеюсь, что до завтра.
– Спокойной ночи. И спасибо. Ваша маршрутка номер тридцать восемь… твоя…
Глава 9
В группе никого не было. Все ушли на ужин. Но я решил не идти. Потому что и так наелся всяких деликатесов и не хотел после них портить себе приятное ощущение от съеденного в ресторане. К тому же, если в столовой будут давать что-то вкусненькое или мое любимое, Витямба или Кирюша мне обязательно это и в комнату притащат. Но главное – я не хотел пока никому ничего объяснять и рассказывать. Ну в группе-то придется. Это уж совершенно неизбежно. Но одно дело в группе, а другое – весь детский дом будет на меня таращиться: как, мол, все прошло? Поедешь теперь домой или не берут тебя? Я сидел на кровати и думал. Какой большой день! Как я переволновался утром, и потом тоже, когда мы только вышли вместе из детдома. А потом вроде и успокоился. Это он, конечно, мне помог справиться с эмоциями. Я вдруг обнаружил у себя в руке его визитку. Маленький кусочек плотного, приятного на ощупь картона. На фоне бумаги цвета сливочного масла красиво выведено темно-бронзовым изящным шрифтом русскими и латинскими буквами: «Михаил Г. Евдокимов. Michael Evdokhimoff». Ниже телефоны в Москве и в Австрии и его электронная почта. Как о многом надо успеть подумать… Раньше мне никогда не приходилось размышлять о стольких вещах одновременно, а тут целых ворох информации, эмоций, всяких впечатлений. О чем я только за сегодня не узнал!.. Про итальянскую кухню, историю Вены, московские достопримечательности, но и самое главное – про него… надо как-то все это обдумать. Переварить. Разложить в голове по полочкам.
В комнату заглянули Витямба и Кирюха.
– Так ты вернулся? А то мы уже думали, что ты в Москву переехал. – Витямба, как всегда, острит и всех смешит. – А ты, оказывается, решил к нам вернуться, к сиротам беспризорным. Давай, выходи уже. Мы тебе пожрать принесли, и вообще, все уже в холле собрались. Ты нам рассказать должен, как там все у вас прошло. Пошли!
Сопротивляться было бесполезно, да и надо уже их любопытство как-нибудь удовлетворить. Они же все за меня так переживали, что вчера весь день, что сегодня. Мы вышли в холл. Там уже сидели все остальные. Люба с Кристинкой, Машка, Аверьянов. Еще почему-то Сашка Лапушкин со своим неразлучным Женькой. Только Руслана не было: его на каникулы мать домой повезла. Медведев немедленно поинтересовался судьбой своей шикарной кофты:
– Ты мою худи, надеюсь, не засрал? Небось, она вся потом провоняла!
И он издали понюхал воздух около меня.
– Да нет. Жива твоя худи и здорова. Спасибо тебе еще раз. Только можно я ее еще и на завтра, и на послезавтра у тебя займу?
– А ты че? За сегодня, что ли, не порешали все дела с этим дядькой? – удивился Медведев. – Он че, еще на два дня тут остается?
– Да. Остается. Только пятого рано утром в Москву улетает. А за эти два дня мы должны все для гостевого режима оформить.
– А разве сейчас не оформлен гостевой режим? – спросил Ромка. – Тогда как тебя вообще мог директор с ним куда-то отпустить?
– Я не очень разобрался в этом. Но вроде как, чтобы выехать в другой регион, в Москву, надо какой-то особый режим оформлять. Вот и будем этим заниматься.
– Так ты что? В Москву теперь поедешь, в гости? – обрадовалась Кристина. – Клааасс!
– Ну, да… Надеюсь, поеду. На весенние каникулы. Он приглашал.
– А вы куда с ним ходили? Ну, что в «Планете» ошивались, мы и так знаем. Пацаны из десятого там вас засекли. А потом где еще были?