Исчезнувшая
Шрифт:
Б.: И вы попытались купить огнестрельное оружие?
Э.: Ну ладно, большая паранойя. Простите меня. Если вы знакомы с моей историей, то должны меня понять.
Б.: Есть одна запись о вечеринке с коктейлями, после которой вы заболели. И симптомы похожи на классические признаки отравления антифризом.
Э.: (Длинная пауза.) Странно… Да, я помню, что чувствовала себя плохо.
Б.: Ладно. Вернемся к охоте за сокровищами. Вы прятали кукол — Панча и Джуди — в дровяном сарае.
Э.: Да.
Б.: В ходе следствия мы узнали о долгах Ника, о значительных
Э.: Я находилась на частной территории. Мы с Го никогда не были особо близки, да и не хотелось мне копаться в чужом грязном белье. Я тогда предположила, что она привезла все это из Нью-Йорка. А потом, когда я смотрела новости — Дези заставлял меня смотреть все выпуски новостей, — услышала, что все это покупал Ник. И знаете… у Ника всегда были определенные проблемы с деньгами, он расточительный. Думаю, ему просто было стыдно. Все эти вещи — сиюминутная прихоть, он не мог от них избавиться и спрятал от меня, скорее всего рассчитывая со временем продать их.
Б.: А марионетки Панч и Джуди? Довольно зловещий подарок на годовщину свадьбы.
Э.: Я понимаю… То есть сейчас понимаю. Но я не читала целиком историю отношений Панча и Джуди. Просто увидела кукол — муж, жена и их малыш. Деревянные. Я как раз была беременной. Искала подарки в Интернете и наткнулась на Панча. И мне понравилось! Я решила, что это интересно, но совершенно не думала про скрытый смысл.
Б.: Итак, вы были связаны. Каким образом Дези затащил вас в автомобиль?
Э.: Он загнал машину в гараж, бросил меня в багажник и увез.
Б.: Вы кричали при этом?
Э.: Да, я кричала, но не очень громко. Я ужасная трусиха. Но если бы я знала, что на протяжении месяца каждую ночь Дези будет насиловать меня, а потом спать рядом, хлебнув снотворного с мартини, пока его не разбудит мой плач… Если бы я знала, что полицейские допросят его, но ни в чем не заподозрят и будут сидеть, не отрывая задницы от кресел, я орала бы что есть мочи. О, как бы я орала!
Б.: Еще раз прошу простить меня… Мы можем взять у миссис Данн образец кожи для анализа? И почему до сих пор не принесли для нее кофе? А, спасибо… Итак, куда он повез вас, Эми?
Э.: Мы двигались по направлению к Сент-Луису. Насколько я помню, по дороге остановились в Ганнибале — я слышала пароходный гудок. Там он выбросил мою сумочку. Это еще один поступок, который он совершил, чтобы все походило на нечестную игру.
Б.: Очень интересно. Мне кажется, слишком много странных совпадений в этом деле. Например, Дези Коллингс выбросил сумочку именно в Ганнибале, куда потом приехал Ник по одной из ваших подсказок. Соответственно, мы предположили, что сумочку выбросил именно Ник. Или вот еще. Вы спрятали подарок в том же месте, где Ник скрывал тайные покупки, сделанные по его кредитке.
Э.: В самом деле? Вынуждена заявить вам, что, на мой взгляд, не наблюдается ни единого совпадения. А ваше заявление наводит на мысль о предубежденности полицейских, которые с самого начала намеревались повесить убийство на моего мужа. И сейчас, увидев меня живой и здоровой, что подтверждает невиновность Ника, они выглядят
Б.: Простите, но…
Э.: Я спаслась сама, спасла Ника и тем самым сберегла ваши придурочные задницы!
Б.: Вы совершенно правы, Эми. Сожалеем, что все так получилось… Мы потратили уйму времени на ваше дело, поэтому хотим выяснить все до мельчайших подробностей, дабы впредь не повторять ошибок. Но вы абсолютно правы, мы упустили главное. Вы героиня. Вы настоящая героиня.
Э.: Спасибо. Я высоко ценю ваше мнение.
Ник Данн
Ночь возвращения.
Когда я зашел в полицейский участок, чтобы забрать домой жену, пресса приветствовала меня, как рок-звезду, как властителя умов, как первого человека, высадившегося на Луне. Я с трудом удержался, чтобы не помахать им сцепленными над головой руками, — привычный ответ победителя. «Вижу-вижу, — думал я, — как все вы набиваетесь мне в друзья».
Оказавшись в гуще событий, я почувствовал себя будто на презентации, пошедшей наперекосяк. На одном из столов стояло шампанское — несколько бутылок — и бумажные стаканчики вокруг.
Полицейские хлопали меня по плечу и радостно окликали, раздавались аплодисменты, как будто не эти люди еще вчера беспощадно преследовали меня. Но приходилось подыгрывать. Подставлять спину для дружеских похлопываний. О да, теперь-то мы все друзья!
Единственное, что имеет значение, — Эми жива. Я повторял это про себя снова и снова. Я понимал, что должен выглядеть как влюбленный до беспамятства муж, испытавший огромное облегчение, но пока не представлял себе, куда повернет расследование. Сумеет ли полиция распутать всю ее липкую паутину. «Притворяться, пока она не арестована, — рассуждал я холодно. — Пока она на свободе». Я дождусь ее ареста, обязательно дождусь, и тогда перспектива мгновенно расширится и откатится фон — мой личный хичкоковский зумм, — и я наконец осмелюсь сказать себе: «Моя жена — человекоубийца».
— Она его зарезала, — заявил молоденький коп, приставленный к нам для обеспечения контакта между родственниками (с которыми мне не хотелось общаться ни по какой причине). Он был как две капли воды похож на того юношу, который рассказывал о своей любимой лошадке, рваной губе и аллергии на арахис. — Перерезала сонную артерию. От такой раны умирают за шестьдесят секунд.
Целая минута… Этого достаточно, чтобы осознать, что ты умираешь. Я могу представить, как Дези зажимает разрезанное горло ладонью и кровь, пульсируя, струится между пальцами. А Дези страшно, он ощущает поток крови, который все слабеет, и тогда приходит понимание: это конец. И все это время Эми стоит рядом, за пределами досягаемости, разглядывая дело рук своих с брезгливой миной школьницы, которая на уроке биологии стоит перед склизким зародышем свиньи. Стоит и держит ланцет в руке.