Ищите кота (сборник)
Шрифт:
– Обыскала каждый закуток! Теперь я все о тебе знаю: что у тебя домработница маленького роста…
– Как ты определила?
– В ящичке, где хранятся моющие средства, лежат ее миниатюрные тапочки и резиновые перчатки самого маленького размера. Я знаю, какой фирмы белье, сорочки, ботинки ты предпочитаешь, что полотенца и постельное белье тебе безбожно портят в прачечной, что запасные ключи от машины ты прячешь за книжками…
– Ты их нашла? Вот спасибо! Приборы принеси, пожалуйста!
– Хорошо!
Дина направилась в кухонный отсек, достала из ящичка
– Салат овощной, суп куриная лапша и котлеты по-киевски с пюре, – показал он на судочки-лоточки. – Нормально?
– Максим! Ты слышишь меня? Твоего кота нигде нет.
– Нет, – кивнул Максим, – и никогда не было.
– Как? – опешила Дина.
– Ты ведь умная женщина, и с дедукцией у тебя все в порядке – в смысле габаритов моей домработницы. Но неужели тебе не пришло в голову, что, кроме наличия самого кота, должны быть признаки его присутствия: мисочки для еды, корм, лоток для туалета? Ведь ничего этого нет.
– Нет, – механически повторила Дина. – Но зачем ты мне про него написал и потом заставил искать?
– Не заставил, а предложил, – уточнил Максим. – Чтобы занять тебя, отвлечь. В противном случае ты бы сидела тут и горевала о своей несчастной судьбе, а так – делом была занята. Опять-таки ключи мне нашла. Элементарный психологический трюк. Из меня получился неплохой утешитель горюющих женщин, верно? Не дать ли мне объявление: «Уникальная услуга! Если вам изменил муж, обращайтесь!»
– Не забудь указать, что твоя услуга предполагает ощутимый удар по голове.
– Каждый метод требует шлифовки. Извини! Шишка почти незаметна. Дина, еда остывает! Приступай!
Когда они покончили с обедом и пили кофе, Максим в лицах рассказал о случившемся в офисе. Дина не испугалась сплетен. Как и Максима, ее не волновали домыслы на пустом месте. Только на пустом ли? Отдельной строкой Максим выделил реакцию Игоря, который выступил добрым следователем, сочувственно взиравшим на корчи подследственных.
– Игорь Леонидович удивительный человек, – признала Дина, и Максим вдруг почувствовал ощутимый укол ревности.
– Безусловный лидер, отличный организатор, – продолжала Дина, – хорошо замаскированный пассионарий. Максим, ты меня ночью раздел, – без паузы перешла Дина к волнующему ее вопросу.
– Да, раздел. Ну и что? У меня мама в прошлом году ногу сломала, я ее купал. И дочку раздевал-переодевал не один год. Навыки имеются. Терпеть не могу, когда люди спят в одежде. Тем более, если люди – женщины. Если бы ты спала в одежде, то можно было бы подумать, что ты вдрабадан пьяная.
– Такое могло прийти в голову только слепому, глухому и с детства умственно отсталому. Раздел и… и все?
– А что еще надо было? – хитро улыбнулся Максим. – Надо было? – повторил он.
– Не надо. Спасибо! За все спасибо! Честно говоря, я от тебя не ожидала… то есть не подумай, что раньше я к тебе относилась, то есть относилась по-другому… – запуталась Дина.
– Да ладно! – махнул рукой Максим. – Я сам от себя
– А самое трудное впереди?
– Точно!
Максим посмотрел на часы и спросил:
– Какие у тебя планы?
– Поеду домой.
– Я тебя отвезу.
– Нет, благодарю, лучше на такси. Вызови, пожалуйста!
– Конечно. Дина, – замялся Максим, – я бы на твоем месте…
– Да? – подбодрила его Дина, ожидая услышать совет, как вести себя с мужем.
– На твоем месте я бы немного причесался.
Проводив Дину до двери, вернувшись в комнату, Максим недоуменно огляделся. Его жилище, которое он любил за максимальную приватность, его берлога, в которую, кроме мамы и дочери, он никого не допускал, с уходом Дины изменилась – погрустнела, если возможно применить это слово по отношению к квартире. Точно вынесли хрустальную люстру, и стало темнее, пропали радужные огоньки, или украли иконы, и пропала божья благодать.
«Ну да! – мысленно одернул себя Максим. – Люстра! Иконы! Придет же такое в голову».
Он вернулся за столик, достал портативный компьютер, вошел в Интернет и стал смотреть значение слова «пассионарий», которое упомянула Дина, а он не знал точного значения. Вроде «пациента» – от латинского «больной, страдающий, терпящий»? И это об Игоре? Все оказалось с точностью до наоборот. Человек, обладающий большой внутренней энергией, темпераментный, активный, лидер. «Значит, Игорь – замаскированный пассионарий, – ревниво думал Максим. – Такие нравятся Дине? А если без маскировки, то не подходят?»
Дина ехала в такси и никак не могла выработать план поведения, настроиться на разговор с Сергеем. Она совершенно точно знала, чего не хочет: видеть мужа и Настю. Но если подругу можно просто и решительно вычеркнуть из своей жизни, то с мужем и отцом ребенка так не получится. Кризис, трагичный для любой семьи, и тем более для такой идеально благополучной, как ее, – а у Дины мысли витают непонятно где. Там, где им витать сейчас не положено.
Несколько лет назад она сломала руку. Было чудовищно больно. Наложили гипс, и боль, уже не столь кошмарная, а вполне переносимая, держалась несколько дней. С душевными травмами, выходит, так же?
Вчера она умирала. Зависла в последней точке между жизнью и смертью. Накрывало гробовой доской, в сердце поселился ежик, который каждую секунду грозил раздуться и превратить Дину в кровавое месиво. Сейчас гроба нет, а ежик скукожился до размеров булавочной головки.
«Папа однажды сказал, – вспомнила Дина, – что если заходишь в интеллектуальный тупик, то нужно отойти в сторону, посмотреть на проблему издалека и с другой точки, под иным углом. Какая у меня другая точка? Теперь я свободная женщина. Преимущества неясны, но они определенно есть. И я могу думать не о том, о чем надо, а о том, о чем хочется. Впереди меня ждут шекспировские драмы и древнегреческие трагедии – тихий ужас. У меня, возможно, последние спокойные минуты».