Ищите Солнце в глухую полночь
Шрифт:
42
Шесть пар угрюмых глаз следили за тем, как исчезает в небе зеленая точка.
Валентин поднял воротник куртки, с усмешкой сказал Андрею:
– Ну, вождь, командуй... Веди нас к сияющим победным вершинам Великого Шантыма...
И выругался затейливым многоэтажным матом, которому он научился у печорских пьяниц. Вечером, за ужином, Андрей сказал:
– А у меня, ребята, новость есть...
И замолчал, сосредоточенно выскребывая миску.
– Какая? – не выдержал Николай.
– Запущен спутник с человеком.
Олег поперхнулся, а Валентин недоверчиво
– Спутник?
– Да, и даже два.
– Два?! – Валентин изумленно поднял брови. – И только сейчас ты говоришь об этом?
– Ну да...
Валентин бросил ложку.
– Господи, что за идиоты обитают в этом Московском университете...
Андрей улыбался.
Валентин с недоумением смотрел на него. И вдруг расхохотался.
Утром тридцать четвертого дня, в десять часов двадцать три минуты, они увидели Сибирь. Она открылась как-то вдруг. Горы в этом месте круто обрывались, и странно было видеть внизу темные облака, а прямо перед собой – огромное холодное солнце, расплывшееся в туманной мгле. Восточный ветер донес до них влажное дыхание тайги.
Они молча стояли над обрывом. Они так устали, что долгожданные минуты не принесли им радости. Потом Николай вскинул ружье и грохнул сразу из обоих стволов. Густой звук покатился по пустому небу и тут же вернулся, отброшенный соседней горой.
Андрей сказал:
– На этом торжественную часть разрешите считать закрытой. И давайте приниматься за дело. Олег и Николай – вниз с гравиметром, остальные – искать тайник...
Николай поежился. Ему очень не хотелось идти, но идти надо было, и чем быстрее, тем лучше, – на хребет надвигались тучи.
– Пошли, что ли? – спросил он Олега.
– Да, сейчас, – ответил Олег, оглядываясь на Сибирь и надевая рюкзак.
И вдруг он улыбнулся. Николай с недоумением посмотрел на него. Чему он радуется? Странный все-таки парень. Николай пожал плечами, взял свою двустволку и зарядил ее. Поглядел на небо – оно не обещало ничего хорошего. Значит, опять целый час придется сушиться, и раньше одиннадцати, конечно, не ляжешь. Правда, сегодня можно будет как следует поесть и даже выпить – шеф говорил, что в тайнике есть две бутылки спирта. Если, конечно, удастся найти тайник. В этих зарослях можно пройти в двух шагах от него и не заметить. Но все это будет вечером, а пока надо пробираться через этот вселенский хаос, где того и гляди свернешь себе шею... Если они придут на точку за три часа, будет просто здорово. И к каким только хитростям ни прибегаешь, чтобы хоть немного обмануть себя... Ведь ясно, что за три часа не дойти, но ведь тогда можно начать считать сначала, и уж точно останется меньше трех часов...
Николай шел впереди и иногда останавливался, чтобы не отрываться от Олега. Олег все-таки устает больше, чем он, больше, чем Валентин и Харлампий. Он почти все время идет с гравиметром и только на сравнительно ровных участках отдает его Николаю. «Не доверяет? – подумал он. – Возможно... Если разобьется эта кастрюля, придется повернуть назад. Одно неверное движение – и все. Как просто...» И Олег сам несет гравиметр почти всю дорогу. Андрей делает так же, когда идет в рейс, а Харлампий вообще не ходит – уж тот наверняка сделал бы это одно неверное движение...
– Николай, возьми
«Итак, мне оказано высочайшее доверие... Ну что ж, понесем... Скользкие камни, течение, сбивающее с ног, поваленные деревья, заросли и опять камни. Когда господь бог творил эту часть света, он определенно был пьян... Одно неверное движение – и все. Десять дней на то, чтобы выбраться отсюда. И Москва. Ведь нас ни в чем не упрекнут... Скала, почти отвесно уходящая в воду. Самое опасное место...»
Николай подумал, что Олег сейчас возьмет рюкзак, и остановился, но Олег посмотрел на него и ничего не сказал. Николай шагнул в воду и стал осторожно пробираться боком, цепляясь за расщелины. А когда почувствовал, что нога начинает скользить, быстро развернулся и стал падать лицом вниз, выставив вперед руки... Слава богу, проклятая суповка цела, и можно идти дальше.
Скорость – девятьсот метров в час. Четыре километра за четыре с половиной часа. Тучи уже давно закрыли все небо, но дождя все нет и нет. Значит, польет надолго. И когда дождь начался, они не стали прятаться под деревья, а пошли дальше.
Плащи намокли, отяжелели, тянут вниз, и кругом вода – вверху, внизу и со всех сторон. И кажется, что сама земля превратилась в воду...
Когда они вернулись в лагерь, там еще никого не было. Они развели под деревьями костер, обсушились; уже давно стемнело, перестал дождь, а трое все еще ходили по тайге и искали тайник.
Первым вернулся Харлампий, брякнул оземь ружьем, стащил сапоги, намокшую одежду, тоскливо и злобно выматерился в темноту; следом за ним – Валентин. Через полчаса пришел и Андрей.
Они молча поужинали холодной тушенкой – никому не хотелось возиться с варевом. Пять человек сидели вокруг костра, молчали и не смотрели друг на друга.
Валентин выплеснул в огонь остатки жидкого кофе, взглянул на Николая и повернулся к Андрею.
– Ну что, будем говорить, Шелест?
– Будем говорить, доктор, – согласился Андрей, не глядя на него. – Ты начнешь или я?
– Да ведь я знаю, что ты скажешь.
– Вот и отлично. И что ты скажешь, я тоже знаю. Может, будем считать, что поговорили?
– Ну нет, так не пойдет... Что дальше надумал делать?
– Идти.
– Куда?
– А все туда же. На Сосьву.
– А жрать что будем?
– То же, что и раньше. Рыбу ловить будем, птиц бить, грибы собирать, да еще и осталось кое-что у нас.
– А надолго ты нам эту райскую жизнь планируешь?
– А вот как кончим, так и все.
Они говорили спокойно, не глядя друг на друга, словно актеры на репетиции, скучно выдавливая из себя слова заученной роли.
Валентин решительно сказал:
– Ну вот что, Шелест. Поиграли в героев и – хватит. Надо на Илыч возвращаться. Так, Николай?
– Да.
– Харлампий?
– Конечно.
– Ну, а ты, Олег, нет?
– Нет, доктор...
Андрей неподвижным взглядом смотрел в огонь, словно не слышал ничего. Николай не мог понять его. Что заставляет Андрея идти вперед? Стоит только посмотреть, как он ходит. Так ходят босиком по острой гальке или раскаленному песку. Каждый день Николай перевязывал ему ноги, и каждый день ему казалось, что Андрей больше не встанет. Но каждое утро он вставал и шел. «Зачем ему это нужно?»