Ищу повод жить (сборник)
Шрифт:
Спасибо тебе, Варвара!
«Среди долины ровным…»
Преподаватель, словно миноискателем, водил своей авторучкой по строчкам журнала.
– Тык-тык… Что здесь у нас? Ага! Малышкина Варвара… Вот она! – обрадовался Преподаватель, напав на цель. – Чукина Анна… Нашёл!
«Попавшиеся» медленно поплелись на вызов, подталкивая друг друга (каждая хотела идти сзади). Преподаватель (для ускорения) включил строгий взгляд, и хрупкие лепестки надежды на то, что
Варварин живот издал жалобное урчание, и она, испугавшись, что её и впрямь «пронесёт», укоротила свой шаг втрое. Щупленькая Аня врезалась в её широкую спину, а заодно и спряталась за ней.
– Будете участвовать в новогоднем концерте! – громко и радостно объявил Преподаватель. – Сыграете дуэтом «Среди долины ровныя…» Вы, Малышкина, исполните мелодию в среднем регистре (только не рвите баян во время игры), а Вы, Чукина, то же самое на октаву выше.
Преподаватель в виде двух крестов впечатал в журнал свой приговор, а затем, сделав таинственные глаза, заговорщески прошептал:
– Жаль, что вы музыкальную школу не кончали. Я бы перевёл вас на музыкальное отделение. Оно куда веселее, чем ваш факультет начальных классов. И потом, «учитель музыки» звучит громче, чем «учитель начальных классов».
– Я боюсь… Я ни разу не выступала, – еле выдавила из себя Чукина Аня.
– Я тоже… Я и в обморок могу упасть… прям на сцене, – басом «допела куплет» Варвара.
Варвара была монолитной фигурой внушительных размеров. Аня представила, как Варька рухнет на сцене, и нервно хихикнула.
– Ничего страшного не произойдет, – мажорно-весело сделал своё заключение Преподаватель.
– «Музыканты» над нами смеяться будут, – минорно-грустно сказала Варвара.
– И причём почти четыре года, – добавила Аня, – мы же первокурсники.
– Эх вы, глупышки! С «музыкантами» семь лет музыкальная школа мучилась. А вы у меня за одно полугодие заиграли! – Преподаватель изобразил что-то вроде удара кулаком в грудь. – А ведь перед вами стоит другая задача: освоить всего лишь основы музыкальной грамоты, чтобы перед учениками начальных классов не ударить в грязь лицом и при необходимости проявить свою эрудицию и всестороннюю развитость. В общем, не подведите! Я понятно объяснил?
– Ага, – упавшим дуэтом промямлили девчонки.
Тем не менее, Варвара схватилась за соломинку:
– Пьеска-то не новогодняя…
– Классика всегда к месту, – рассердился Преподаватель, захлопнув свой журнал, а заодно и все ходы отступления.
«Глупышки» поняли, что это приказ и они должны продемонстрировать со сцены успех своего Преподавателя.
«Что-то я перестаралась с этим баяном, – с опозданием спохватилась Варвара, – мне ведь и тройки достаточно. Эх! Заболеть бы…»
Но она знала, что этот номер не пройдёт.
Однажды, чтобы избежать контрольной по химии,
Её подруга Нинка Ермилова, наблюдавшая за истязательной процедурой, замёрзла до заикания (несмотря на свои валенки и шубу) и на следующий день свалилась с высоченной температурой, а краснощёкая Варвара даже не чихнула ни разу.
В результате, контрольной по химии избежала Нинка, а не Варька.
Новоиспечённые артистки, каждая думая о своём, понуро брели по коридору.
– Что теперь будет? – вслух сокрушалась Аня.
– Да чхала я на всё! – плюнула Варвара.
– Ой! Марусёв! – шёпотом вскрикнула Аня. – Давай обойдём по другому этажу!
И она почти побежала к лестничной клетке, волоча за руку крупногабаритную Варвару, которая упиралась и «грохотала»:
– Да чхала я на него!
Марусёв, студент четвёртого курса музыкального факультета, был злой личностью училища. Это красивое, высокое, модное и броское воплощение себялюбия и цинизма очень нравилось девчонкам. Вероятно, ослеплённые яркой внешностью кумира, они не замечали его душевного уродства.
Варвара и Аня были оригиналками: они резко отличались от своих сверстниц внешними данными и к тому же не входили в толпу поклонниц «первого парня».
Именно поэтому Варвара и Аня стали для Марусёва самыми прекрасными… объектами для издевательств.
Аня ненавидела свою внешность.
«Одежонка серенька, волосёнки реденьки, – молча, по-старушечьи причитая, критиковала она себя, – да ещё этот нос для двоих рос, а мне одной достался… А созвучие имени и фамилии… Так и рифмуется: Чушкина Нюшка!» (Кстати, именно так и называл её Марусёв со своими приближёнными.)
Варвара к своей внешности относилась более терпимо.
– Шуба овечья, зато душа человечья! – мудро изрекала она.
Варвара и Аня не были подругами, но специфическое внимание Марусёва сблизило их. «Влюблённость» злого молодца «избранницы» переживали по-разному: Аня – со страхом, Варвара – с хладнокровностью скалы. «Чхала я на него!» – неизменно плевалась она.
Сей любовный треугольник напоминал равнобедренный. Марусёв «восседал» на вершине и своими «ядовитыми колючками» одинаково забрасывал что Варвару, что Аню. Отсутствие «чувств» с их стороны ещё сильнее раскаляло его страсть.
Фамилия Варвары и объём её тела не соответствовали друг другу, что являлось основным вдохновляющим фактором для Марусёвских фантазий.
Варвара железобетонно реагировала на жалкие потуги хамоватого парня. Чтобы «тронуть» Варварино сердце, Марусёву приходилось изощряться.
– Эй! Варька-Малышка! Когда окороками торговать начнёшь? – нарочно громко, чтобы всем было слышно, кричал он, намекая на её полные бёдра.
Варвара брезгливо выпячивала нижнюю губу и «уничтожала» противника: