Ищущий силу: хроники Кейна
Шрифт:
С неба начал падать первый снег.
Через день он растаял, превратившись в грязь, но скоро пришла зима и выпал снег настоящий. Лес вокруг лагеря украсился белым покровом, и в солнечные дни кристаллики льда блестели так ярко, что было больно смотреть. С приходом холодов самых младших перевели заниматься в слабо отапливаемые подземные залы. Теперь вместо обязательных уроков плаванья и ходьбы им преподавали только единоборства. Той вьюжной зимой малыши семи-восьми лет отроду начали постигать азы боя – каратэ-до, пенчак, тайинг, вьет-во-дао, тансу-до, тхэквон-до. День в день, каждый грелся, занимаясь своим делом – разучивал стойки, наносил удары, ставил блоки, выполнял формальные связки. Из всех видов борьбы выделялось дзю-дзюцу, пока еще без оружия. Дзю-дзюцу уделялось особое внимание и долгое время
Для демонстрации очередного приема малышей собирали в большой круг, отрывая от индивидуальных упражнений. Дальше новый прием отрабатывался как в парах, так и индивидуально, день за днем, месяц за месяцем.
***
После нового, 1983 года, приход которого в лагере никак не праздновался, Кейн познакомился с йогой и психофизическим тренингом цинь-гун. В те морозные дни, на отдыхе, малыши слушали продолжение исторических лекций. Их читал тотже молодой инструктор, с юношескими, ни разу не бритыми усами, что вел и йогу перед лекцией:
– …Став по настоящему секретной организацией, наш китайский филиал на несколько столетий утратил связь с японскими коллегами, – с изрядными эмоциями втолковывал детям юный индус. – В отличие от Ига и Кога, новый центр нин-дзюцу не развалился на мелкие группы, скрепленные исключительно родственными связями и лишенными притока свежей крови. Вобрав в себя многообразие секретов воинствующих монастырей и школ боевых искусств Востока, китайский филиал стал един во многих лицах. Наши предшественники, оставаясь по натуре шпионами, не всегда честным и благородным путем узнавали тайны многих систем единоборств, лечения и самоконтроля, исчезнувших к 20 веку в первоисточниках, но сохраненные в методиках Синоби. Совершенствуя свои знания и получая информацию от большинства величайших мастеров своего времени, эта – он обвел рукой вокруг – Поднебесная школа нин-дзюцу к временам новейшей истории обладала наибольшим могуществом. Оно складывалось, в первую очередь, из уровня подготовки наших бойцов, их численности, из степени влияния на окружающий мир и собственной материально-финансовой базы. Набрав небывалую мощь, наша китайская ветвь клана сумела объединить все три направления развития нин-дзюцу.
Молодой прыщеватый лектор театральными жестами словно слепил невидимый снежок, показывая, как это было, и продолжил:
– Мы, – в это слово он вложил всю сопричастность к предшественникам, – гости из-за моря, буквально возродили японских коллег, которые за столетия междоусобных войн и гонений со стороны воинской «элиты» – самураев, порядком подрастеряли те энергетические методики, что изначально были основой подлинного величия Убийц Богов. В 20 веке японский филиал клана притаился на месте старой обители школы Рикудзэн-рю, «Черные обмотки», и сейчас работает в одном ритме с нами. Прямо в этоже время там сидят другие ученики, ваши ровесники, которые слушают эту же историю. То же происходит и на западе, – рассказчик махнул ладонью в соответствующую сторону. – В последнее время Тибетский филиал частично отошел от боевых искусств, делая больший упор на прикладных областях знания ниндзя: гимнастике, оздоровительных упражнениях и эзотерике, а также медицине, от траволечения – до основанной на внутренней энергетике магии Ци-гун.
Тут лектор вынужден был отклониться от основной темы, чтобы пояснить детям непонятное слово. Разобравшись с «эзотерикой», он закончил:
– В 1945 году все три клана получили единое руководство – совет Тюнин и Дзёнин, по-сути – группу лучших мастеров, куда входят представители из каждого клана. Совет заседает в китайском филиале, время его образования случайно совпало с приходом компартии к власти в Поднебесной. Руководители определяют всю нашу жизнь, и нынешнюю, и будущую.
Сидящие на коленях в позе ожидания ученики низко поклонились, дружно стукнув кулаками о землю:
– Учителям – честь!
***
Весной на занятиях началась акробатика.
***
Еще до того, как Кейну исполнилось восемь лет, учителя допустили его к экзамену на вторую ступень – всего же таких ученических ступеней было шесть.
Бывает так, что человек всю жизнь мается, не зная, куда себя приткнуть, чембы заняться. Это тот, кто не нашел своего предназначения. Счастливчик, нашедший себя в деле, для которого он был
В погожий летний день, когда он успешно выдержал важную проверку, Кейн узнал, что мраморные ступени у дома Лао Токудзо год назад не зря показались ему очень древними. Как выяснилось, покидая Японию, наставники вывезли с собой в Китай кое-что из ритуальных предметов – в том числе и эти ступени, испокон веку служивших для награждения ученика, сдавшего экзамен на новую категорию мастерства.
Начиная с самого низа, ученик продвигался к вершине. Правда, у дома Лао было больше чем шесть ступеней, но почему это так, Кейну было знать пока рано. Принимая поздравления от друзей и недавних врагов, обнаженный по пояс мальчик гордо стоял на самой нижней и самой широкой каменной плите. С торчащими лопатками и выступающими ребрами, худой, исцарапанный и избитый Кейн тем не менее просто светился радостью. Легкая полуулыбка не покидала его лица, карие, почти черные глаза задорно сверкали из-под отросшей шевелюры. Он думал о том, что мир на самом деле гораздо лучше, чем ему казалось совсем недавно. Главное – не прогибаться, и тогда жизнь будет такой, какой ты сам захочешь, понял тогда Кейн.
Тем же днем, когда американец впервые вошел в до-дзё своей новой, второй группы, он с ужасом понял, что оказался не только самым младшим по возрасту, но и самым маленьким по росту. Желая доказать ребятам, которые были старше его на год-два, что он ничуть не хуже их, Кейн с первой же тренировки продолжил занятия с упорством, достойным восхищения. Однокашники украдкой посмеивались, глядя на малыша с непомерными амбициями и гипертрофированным чувством собственного достоинства, изо всех сил тянущегося к ним. И честолюбие вскоре принесло Кейну не плохие результаты.
То, что американец отдалился от ровесников и переселился в барак второй ступени, не помешало его дружбе с Хуа, Чаньем и Хаттори. Наши мушкетеры на протяжении всего дня находили возможность перекинуться веселым товарищеским словечком и старой доброй подначкой. Тем более, это было не сложно: корпуса их спален стояли вплотную, как и обеденные столы в трапезной.
Глава 3
Глава 3. Пот, боль, кровь
Если же не можешь усовершенствовать себя,
то как ты можешь усовершенствовать других людей?
Конфуций
1983-86 год. Там же.
***
В 20 веке мало кто из нынешних поклонников боевых искусств не слышал о ниндзя. И хотя никто из них ни разу в жизни живого ниндзя в глаза не видел и толком никакого представления об их непонятном искусстве не имеет, за нин-дзюцу прочно утвердилась репутация самого-самого: самого боевого, самого хитроумного, самого выдающегося.
После «бума ниндзя», произошедшего в мировой массовой культуре совершенно неожиданно для руководства клана, было принято оперативное решение подложить «пустышку». Дабы оградить тайное знание от чужих глаз, японский филиал сфабриковал липовую школу Тогакурэ. И ничего удивительного в этом нет, секрет проще всего спрятать на виду. Этим занялся не очень способный мастер Такамацу Хисадзи, а затем и его ученик, уже совершенно не посвященный в истинное положение дел, Хацуми Мацааки. Последнему выпала «честь» стать «основателем единственной истинной организации ниндзя Будзинкан-додзё», где он, на пару с лукавым Хисадзи, который всего лишь выполнял задание клана, раскрывал всем желающим «секреты» искусства. «Наследник традиций» Хацуми в своей платной школе Будзинкан («Дом божества войны») приобрел не мало последователей. Очень быстро его разросшаяся школа стала необыкновенно престижной и преуспевающей. Обманутый японский мальчик Хацуми, сам того не подозревая, сумел обмануть весь мир: его слова на разных языках начали пересказывать десятки учеников во всех уголках света. Теперь настоящему нин-дзюцу больше не угрожало разоблачение.