Ищущий силу: хроники Кейна
Шрифт:
В Китае, как и в Японии, дальнобойное оружие являлось одним из старейших видов вооружения. Лук и стрелы использовались еще со времен палеолита. На уроках военной истории Кейн слышал такой рассказ: когда пару тысячелетий назад скончался первый император Китая, он был похоронен с более чем семью тысячами керамических фигурок солдат ростом с человека. Это было подобающе, ведь при своей жизни император объединил несколько враждующих провинций в одно государство. И хотя его последняя армия и была изготовлена из глины, когда-то его солдаты держали в руках настоящее оружие, главным из которых уже тогда, судя по статуям, были лук и арбалет. Как и оюми, китайские луки обычно изготавливались из бамбука.
Ниндзя не мало почерпнули у «пути самурая», и одним оружием не ограничились.
Будущие ниндзя вовсе не искали смерти. Лишь воспитывались так, чтобы принять ее достойно и притупить страх в сердце, открыть Бога в себе. Ежедневно хорошее настроение, молитва перед боем, буддийские ритуалы, мантры и мудры, – все это со временем действительно могло привести к состоянию божественной силы. По крайней мере некоторым особо продвинувшимся на пути «Огня» учителям, даже среди ныне здравствующих мастеров, это удалось.
Глава 4
Глава 4. Тяжело в учении, легко в бою
Повелевать собой –
величайшая власть.
Сенека
1986-90 года. Западный Китай, Сычуань
***
В начале пятой ступени закончилась учеба за партой. Общеобразовательный школьный курс, который по четвергам и субботам посещали младшие ученики, был пройден, последний аттестационный экзамен сдан сегодня. Десятилетнему Кейну было жалко расставаться с прекрасно оборудованным учебным классом… Тут так хорошо было отдыхать.
Живое оружие, помимо разрушительной силы, должно обладать хорошим умом, эрудицией и феноменальной памятью. Школьное образование позволяло ниндзя не выделяться своей необразованностью на фоне остальных людей, расширяло кругозор и увеличивало гибкость мышления. После выхода из тренировочного лагеря без элементарного набора знаний – никуда, необразованный пришелец из другого времени быстро привлечет всеобщее внимание.
Кроме школы, элементарные бытовые навыки прививались на факультативах. Вождение автомобиля, мотоцикла, вольтижировка, компьютерная грамотность, кузнечные и слесарные навыки – это прилагалось к шестилетнему общеобразовательному курсу. В нем, как и в боевом обучении, существовала специализация, с которой можно было определятся самому, по желанию. Кейн выбрал лингвистику, историю и компьютеры. В двенадцать лет, когда вслед за школой закончились и факультативы, Кейн знал полный курс всемирной и военной истории, был на «ты» с ЭВМ образца 1988 года. Он в совершенстве изучил английский, китайский и японский языки, свободно говорил на французском, русском, немецком и эсперанто, немного понимал на вьетнамском и корейском, без словаря смог бы объясниться с испанцем или итальянцем.
После общеобразовательного курса и факультативов начался спецкурс. В принципе, учитывая многочасовое сиденье за партой, также неплохой способ расслабиться и отдохнуть. Начали издалека – штудировали топографию, на макетах разбирали использование местности и природных факторов в своих целях. Следом начались менее мирные занятия. Ученикам прочитали серию лекции по тактике и стратегии боевых операций. Отдельно преподавали теорию и практику ведения партизанской войны, а также диверсионной, шпионской и террористической деятельности. На этих уроках было по-настоящему весело – они прыгали с парашютом, правда, на тренажере, устраивали заплывы с аквалангом по реке, летали со склонов на дельтапланах, собирали взрывчатку и минировали объекты. Мальчишек учили, как изготавливать и устанавливать всевозможные ловушки, от хитроумных до элементарных, используя как технологичные материалы, так и подручные предметы.
В спецкурсе были и более исконные предметы. Го-тон-но-дзюцу, «пять методов камуфляжа»,
В спецкурсе пятой ступени двенадцатилетний Кейн узнал о единой системной методике синоби. Уже в средневековой Японии нин-дзюцу фигурировало не просто как набор разрозненных методов, а как стройная система, опирающаяся на разработанную теорию, то есть как особая наука и особое искусство. Наукой нин-дзюцу можно было назвать благодаря строго логичному, рациональному строю используемых принципов. Но, с другой стороны, нин-дзюцу, как всякое подлинное искусство, не терпело шаблона и требовало подлинно творческого подхода от своего исполнителя.
На своих лекциях наставник Люмай Ли рассказывал об этом так:
– …Становление синоби-дзюцу в качестве особой науки-искусства началось с влиянием знаменитого китайского трактата по военному искусству «Сунь-цзы», который был написан приблизительно в пятом веке до нашей эры и в седьмом веке уже нашей эры завезен в Японию… В этой работе, в главе «Использование шпионов», китайский военный мыслитель Сунь У впервые в мировой практике дал систематическое описание конкретных методов использования шпионов… Однако вклад китайского стратега в развитие синоби-дзюцу отнюдь не исчерпывался этим фактом… В своем трактате Сунь У сумел сформулировать особый принцип военного искусства, который пронизал синоби-дзюцу снизу доверху и который, в силу решающего значения для нашего искусства, можно назвать его сущностью…
Кейн зевнул, не открывая рта, и сосредоточился на словах наставника. На уроке шла речь о третьей главе трактата, название которой можно перевести как «Стратегическое нападение», или как «Нападение посредством стратагемы». Там провозглашалось: сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию не сражаясь.
Главным для ниндзя являлся результат, а средства для его достижения должны были быть, самое главное, эффективными. Это достигалось стратегическим нападением, или нападением при помощи стратагем. По-японски они назывались «боряку» или «бокэй», что в переводе значило «хитрость, уловка, маневр, интрига, заговор, хитроумный план». Что такое стратагема, спросите вы? Это такой стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. Стратагема подобна алгоритму, она организует последовательность действий в операции, незаметным образом вынуждая противника делать ходы, выгодные для человека, применяющего стратагему. Попав в Японию, стратагемы оказались в центре внимания ниндзя, что вполне понятно, поскольку в тайной войне лучшая операция та, которая имеет далеко идущие последствия, но при этом остается полностью невидимой для чужих глаз. Хитроумные стратегические планы, основанные на психологической манипуляции противником, представляли в этом плане настоящее сокровище, которым не преминули воспользоваться «воины ночи».