Ищущий смерть
Шрифт:
На мгновение бой замер, даже такое действо нуждается в передышке. Вонрах ждал. Он был готов и не скрывал того. Демоны рванули врассыпную, рванувшее из-под земли пламя преградило им путь. Теперь решение только одно, чтобы выжить, нужно было стереть с лица земли отдельно взятого ТИТАНА.
А титан не собирался просто так умирать. В нём было столько гнева и ненависти, что хватило бы на тысячи демонов. Значит нужно постараться выжить, просто выжить, может тогда появиться шанс сбежать. Демоны рванули все и сразу. Он не сможет отразить столько ударов разом.
Но ТИТАН смог.
Смрад ударил в нос, продолжавших наблюдать за всем этим домочадцев Вонраха. Один из демонов успел схватить большой меч за его лезвие, остановив тем самым его кровавый поход.
Но Вонрах этого казалось даже не заметил. Он продолжил рубить всех вокруг себя, всех оставшихся. Не забывая одаривать их страшнейшими по своей силе ударами, рук и ног. Вернувшись назад, он вырвал из живота умирающего демона свой клинок. Его лицо при этом не выражало ровным счётом ничего. Внезапно проснулись сразу все стихии. Взметнувшийся к небу песок застил глаза уцелевшим в этой «мясорубке», демонам. Вода прибила их к земле, срывая кожу с могучих тел.
Ветер рвал демонов на части, его ужасные порывы не имели ничего общего с теми бурями, что встречались людям ранее. И наконец огонь, убрал всё за всеми. Только смрадный запах продолжал напоминать о пребывании в деревне, демонов. Даже тело бывшего старейшины, сгорела дотла, теперь даже он был воспоминанием.
Когда душераздирающий интерес ослабил свою хватку, домочадцы обратили внимание на виновника столь сильного удивления. Вонрах смотрел на своих близких так, как может смотреть только самое невинное дитя.
– А, что? Они мне плащ порвали. – Только теперь женщины увидели лохмотья, в которые превратился, когда-то великолепный, белоснежный плащ.
– А на нём, между прочим, герб моего господина, и мой между прочим то же. – Расстроенный воин пошёл в дом, его разочарованное лицо внезапно породило всплеск такого смеха, что весь произошедший до сих пор ужас, сразу же забылся в одночасье, померкнув в памяти абсолютно каждого, в деревне.
С чего именно смеялись люди, не понял никто, но кто был этому началом, знали все. Так и случилось, что в этой деревне во все последующие годы шуточное расстройство стали называть: «настроение стало, как разорванный плащ». Все сразу начинали понимать, но это будет только потом, а теперь был страх, от которого люди спасались самым примитивным, и одновременно с тем, самым действенным способом.
Вонрах сидел за столом и смотрел в пустоту. Он понимал лучше всех остальных, что на самом деле произошло. Теперь оставаться в этом местечке ему никак нельзя. И оставить всех этих довольно милых, хотя и немного запутавшихся людей, тоже
Люди слишком не совершенны, они как дети, методом проб и ошибок, станут искать выход из положения. И как часто происходит, придут к истине, через разочарования, боль, и «море» крови.
Как быть, на кого их оставить, старый старейшина был конечно не подарок. Но он создавал хотя бы какое-то равновесие сил. Теперь такого не было, теперь все сразу стали равны, и все стали великими одновременно. Как найти достойного, такого не назначишь твёрдой рукой, и не пришлёшь со столицы. С таким всем им жить, такой должен быть обязательно из своих.
Эх, кабы был здесь Белый странник, вот он лихо разруливал такие вот спорные ситуации. Но его не было, а звать не очень-то и хотелось. Вонрах управлял своим собственным городом дольше, чем любой из этих людей прожил. И как-то у него это выходило, расслабился, привык решать только за себя. Значит пришло время «брать быка за рога», и он его возьмёт, да так возьмёт, что те затрещат от его хватки.
В дом вошли домочадцы, они уселись вокруг стола и уставились на Вонраха, с желанием узнать, как им с этим всем жить. Салмана знала кто такой её парень, но даже она не могла себе представить всех его возможностей. И даже теперь она сильно сомневалась в том, что она видела хотя бы половину этих возможностей. На столе появились разные яства. Не было больше причин скрывать свои возможности. Вонрах как ни в чём не бывало, и абсолютно не обращая внимания на раскрытые рты, и распахнутые от изумления глаза, своих близких, взял куриную ногу и принялся есть.
Словно заворожённые все принялись тоже есть, молча и не спеша семья набивала свои животы. Внезапно Салмана «взорвалась»:
– И как это всё понимать? – Она отшвырнула от себя еду, и уперев руки в бока уставилась на своего любимого-загадочного человека.
– И, что именно ты имеешь в виду? Если этот стол, то, по-моему, всё не только красиво, но и вкусно получилось. – Вонрах по-прежнему продолжал корчить из себя блаженного.
– Да, еда – это да. А всё до этого – это чего там было такое. – Она готова была растерзать своего суженного, беда была в том, что Салмана не представляла, как именно это сделать.
– А-а, ты про это. – Вонрах не переставал «корчит дурачь-ка». Он обвёл всех присутствующих улыбчивым взглядом, те молчали и не вмешивались, лишь по той одной причине, что Салмана озвучивала их собственные вопросы.
– Так, давайте поедим, а там и разбираться будем, если желание останется. – Вонрах не сдавался, хотя уже понимал, что шуточками уже не отделаешься.
– Не знаю как кому, а мне кусок почему-то в горло не лезет. Ты там, что вытворял, ты почему в свару полез один, ты обо мне подумал???!!!!! – Салмана посмотрела на остальных и добавила в сердцах: – А о них, о них ты думал, наверное так же, как и обо мне? – Теперь воцарилась выжидающая тишина. Вонрах тяжело вздохнул, словно врач, собирающийся рассказать больному, о его неизлечимой болезни.