Ищущий смерть
Шрифт:
– Он правду говорит. Коли не может свой ядовитый язык держать за зубами дочь, пусть расплачивается за это её отец. – Слова Кендуна заставили непонимающе посмотреть на него всех деревенских. Даже Годшин не ожидал такого от своего соседа. Кендун был почтенным сельчанином, он прослыл честным и справедливым человеком, к его мнению всегда прислушивались.
– Кому из нас Нохва сделала плохо? Никто не знал от неё отказа. Она помогала всем и каждому. Но только стоило ейному мужу пропасть, и все как псы накинулись на беззащитную женщину. А кто видел Самнаха? Её мужа? И кому
– Ну а раз решили так дети, то нам осталось только посмотреть на всё то, что дорогой Вонрах приготовил. – Слова старейшины прозвучали приговором. Вонрах и Годшин пошли на тот самый обрыв, с которого Годшин уже успел два раза кувыркаться, в обоих случаях ломая себе все кости. Все без исключения направились за ними. Их поход на приметный обрыв сопровождались бурными обсуждениями происходящего. На обрыве стояли Салмана, Нохва и Вадна. Они смотрели на крылатое изобретение, которое оставил там Вонрах, и переполненные ужаса ждали того, что должно было произойти.
Жамнар смотрел на приближавшихся людей в поисках кого-то очень для него важного. Увидев Годшина, он стал размахивать руками, и стараться вырваться из объятий матери. Вадна поставила на землю сына, который радуясь и крича «папа», побежал изо всех своих детских сил к Годшину.
Отец подхватил сына на руки, поцеловал его, и направился к своей жене. Вадна любящими глазами посмотрела на своего безрассудного мужа, но ничего ему не сказала. Она принимала его выбор как свой собственный, и готова была следовать за ним на край света.
– Сейчас он воспарит. А когда налетается, объявит нам всем о своей воле. – Вонрах говорил с онемевшими от изумления людьми. Газна медленно теряла всю свою надменность. Она приближалась к самому ответственному моменту в своей жизни.
Годшин никогда не видел того приспособления, о котором постоянно ему рассказывал Вонрах, и которое раскинув свои странные крылья, томилось в ожидании своего воздушного наездника. Он еле сдерживал внезапно напавшую на него нервную дрожь. Волнение было выше всех его ожиданий. Он медленно подошёл к своим крыльям, которые должны были унести его к облакам. Или обрушить на самое дно самой глубокой пропасти. Годшин встал под перекладами и упёрся шеей в верхнюю её часть. Внешне громоздкие, крылья приятно удивили своей лёгкостью.
Подняв над землёй свою судьбу, Голшин сделал шаг к неизбежному. Как следует разбежавшись он прыгнув с обрыва, и рухнул вниз. У некоторых это вызвало полный ужаса стон. Некоторые выдохнули с облегчением. Годшин нёсся навстречу с землёй и вспоминал руководство Вонраха. Он со всей силы оттолкнул от себя перекладину, и земля отдалилась от него, оставаясь где-то внизу.
На обрыве стояли взволнованные люди, и каждый переживал о своём. Нохва и Вадна приготовились
Он нёсся на встречу с небесами, смеясь над собственными страхами. Поймав восходящий поток, он стал по спирали подниматься так высоко, как мог. Люди смотрели на него, позабыв про собственные разинутые рты. Такого они не могли даже представить, а уж увидеть и подавно.
Годшин прекратил набирать высоту, он отправился в свободный полёт, и бросил мимолётный взгляд на кучку людей, стоящих на обрыве. Он видел деревню, он видел дали, вдруг крылья рухнули вниз. Они неслись с такой скоростью, что когда Годшин выровнял полёт, и пронёсся над селянами, те присели от неожиданности и страха.
Радость свободного полёта опьяняла того, кто плакал от собственного счастья. Он кричал от радости и не замечал этого. Он был там, где начинаются и заканчиваются все его мечты. Годшин не мог контролировать время, оно неслось с бешенной скоростью, мимо него. Когда Годшин собрался вернуться, у людей давно уже затекли шеи, им было трудно следить за ним. Пробежав несколько метров по земле, опьянённый успехом, Годшин оставил свои крылья и подошёл к матери и Вадне. Он перевёл дух, и обратился к селянам:
– Слушайте все. У меня есть жена, и я всей душой люблю её и нашего с ней сына. А та, что обещалася мне, мне не надобна, я порченных, в жёны не беру. Бедна она душою, бедна и несчастна от того, а потому зла как собака на весь мир. Пусть её отец теперь отдаст мне, то приданное, что готовил к свадьбе дочери, тогда её долг передо мной будет погашен. – Он взял своего сына на руки и сопровождаемый гордой женой и матерью пошёл домой. Вонрах остался на обрыве. Он собирался убрать крылья Годшина.
Газна с матерью и отцом, шли позади всех. Они готовы были плакать, да гордость им не давала сделать это до прихода домой. Когда Салмана и Вонрах остались одни, дождавшись когда люди ушли, и никто не сможет даже случайно увидеть их. Вонрах подошёл к дельтаплану, словно прощаясь со своим крылатым товарищем. Он готов был сам подняться в небо, но что-то его удерживало на земле. Он посмотрел на свою девушку через плечо. Она смиренно ждала его решение, она прекрасно понимала, что летающее чудо должно было исчезнуть.
Вдруг Вонрах повернулся к ней и со странной улыбкой на устах спросил:
– А скажи мне милая моя Салмана, а видела ли ты землю, такой, какой видят её птицы? – Девушка была растеряна. Она не понимала вопроса, и не знала, что именно она должна была ответить. Вонрах подошёл к Салмане, взял её руку и подвёл к замершим на земле крыльям.
– Дельтаплан. Так он называется, должен быть уничтожен. Но сперва, ты увидишь землю, паря над ней как птица.
Разбег и прыжок с обрыва, навстречу свободному падению, грозящему неминуемой смертью. Но один рывок перекладины от себя, и Вонрах отправил дельтаплан в полёт. Истошно крича от страха и переполняющего Салману восторга, девушка прощалась с удаляющейся от неё землёй.