Исход Авроры

Кристофф Джей

Пистолет настроен на оглушение, но выстрел в лицо все равно причиняет боль. Коллеги здоровяка тянутся к оружию, но Нари опережает их. Вспышка дезинтегратора – и оставшиеся трое охранников уже валяются на полу. Даже при минимальной настройке пушки они будут спать еще как минимум пятнадцать минут.

– Отличная работа, Нари, – бормочет Зила. – Теперь в темпе.

Нари выхватывает у Ковальски пропуск. Методом проб и ошибок мы выяснили, что все камеры в этом секторе по-прежнему работают, поэтому прямо в эту секунду все подразделения подняты на уши, чтобы разобраться с диверсантом в маске. Нари официально

приступает к работе.

Ледяной комок у меня в животе становится все холоднее.

Она влетает в лифт, нажимает кнопку «Вниз». Мы слышим по рации ее дыхание, напряженное и быстрое.

– Помни, что их трое, – предупреждает Зила. – Третий от тебя…

– На девять часов, я знаю, знаю.

Лифт достигает второго уровня, дверь со звоном открывается. Нари выкатывается в коридор. Охранник кричит: «СТОЯТЬ!» Раздается выстрел. Еще и еще. В кроваво-красное освещение примешивается белый цвет, когда Нари стреляет из дезинтегратора, поражая первого охранника в грудь. Автоматная очередь окрашивает экран унигласса в белый, и я снова вздрагиваю, слыша рев, хлопок, ругательства Нари. Изображение дико трясется, унигласс выпадает у нее из кармана, и я вижу, как Зила сжимает челюсти, а на лбу у нее выступает капелька пота. Мы слышим скрежет, еще одну вспышку автоматического огня, и звук сирены меняется. Станция снова содрогается. Но унигласс валяется на полу, и все, что мы можем видеть, – это потолок, воздуховоды, красный сменяется белым.

– Тревога, уровень 2. Повторяю: тревога, уровень 2.

– Чакк… – выдыхает Фин.

– Внимание, персонал «Стеклянной туфельки». Пробоина в корпусе на палубах с 13-й по 17-ю.

– Нари? – зовет Зила. – Нари, ты меня слышишь?

– Так точно, – раздается ответ, тяжелый, задыхающийся.

Унигласс больше не на земле, и мы видим лицо Нари: забрало ее шлема откинуто назад, она бледна, морщится.

– Ты в порядке? – спрашивает Зила. – Каков статус?

– На этот раз я попала в нее, – криво усмехается Нари. – На девять часов, как ты и сказала. Это была Либерман. Черт, она хороший стрелок.

– Очевидно, не такой хороший, как ты, – улыбается Фин.

Нари кашляет.

– Ну, не знаю насчет этого…

Сердце пропускает удар. На ее губах и зубах – кровь. Нари опускает унигласс, направляет камеру на свой живот, и мой желудок будто шевелится при виде рваной кровоточащей дыры в ее летном костюме, прямо под ребрами.

– О, Творец, – выдыхает Фин.

– Я в порядке, – настаивает Нари. – Справлюсь.

Я снова бросаю взгляд на Зилу и вижу в ее глазах боль, пока она наблюдает, как Нари прячет унигласс обратно в карман. Станция дрожит. Дверь в конце коридора помечена большими белыми буквами.

Посторонним вход воспрещен.

– Тревога системы безопасности, уровень 2. Повторяю: тревога системы безопасности, уровень 2.

– Думаете,

это за мной? – усмехается Нари.

– Она забралась далеко на этот раз, – выдыхает Фин.

Я киваю, и во мне растет надежда.

– Может, на этот раз у нее получится.

– Зила, тебе нужно подготовить шаттл к запуску, – предупреждает Фин. – Я займусь дверями отсека.

– Минутку… – шепчет она.

– Внимание, персонал «Стеклянной туфельки». Всему инженерному персоналу немедленно явиться в секцию Гамма, палуба 12.

Зила наблюдает за проекцией, плотно сжав губы. Нари, спотыкаясь, идет дальше, дышит тяжело, но двигается быстро. Она использует украденный пропуск, переборка содрогается, со стоном распахивается настежь, и на мгновение свет вспыхивает так ярко, что экран становится абсолютно белым.

– Вот оно… – шепчет Зила.

– Великий Творец, – благоговейно выдыхает Фин.

Перед Нари большая круглая комната, залитая красным светом аварийного освещения. Стены, потолок, пол покрыты длинными черными полосами – ожогами. Из массивных блоков компьютеров торчат кабели, змеятся по полу к цилиндрическому стеклянному резервуару в центре комнаты. Стекло треснуло и местами обуглилось. А внутри него, пульсируя светом, похожим на биение сердца, находится сломанный эшварский зонд.

Я чувствую тепло на груди, смотрю на свой медальон и ощущаю его пульсацию. Как будто он каким-то образом знает, на что я смотрю.

– Какого черта ты здесь делаешь? – рявкает кто-то.

Это ученый, одетый в тяжелый белый комбинезон. Нари поворачивается, стреляет из дезинтегратора. Мужчина вскрикивает и падает. Другой мужчина в белом защитном костюме достает пистолет, стреляет, и с компьютерных блоков сыплются искры, а Нари ныряет в сторону и, тяжело приземлившись, кашляет. Задыхаясь, она перекатывается и снова стреляет, раз, другой, отбрасывая мужчину на пол ударной волной дезинтегратора. Датчик жужжит, свет в комнате становится фиолетовым, затем черным. Стены дрожат.

– Тревога системы безопасности, уровень 2. Повторяю: тревога системы безопасности, уровень 2.

– Она и правда это сделает… – произносит Фин.

– ВНИМАНИЕ: нарушение герметичности. Немедленно эвакуируйте палубы с 5-й по 6-ю. Повторяю: нарушение герметичности…

– Ладно, – выдыхает Нари, поднимаясь на ноги. – Как, черт возьми, мне отключить этот чер…

До удара одна минута. Даже если бы Нари смогла сделать это прямо сейчас, мы бы опоздали. Но я не могу отвести взгляд.

– СТОЯТЬ! – кричит кто-то.

Раздается автоматная очередь. Мы слышим, как Нари чертыхается. Когда она отскакивает в сторону, я вижу, как в лабораторию, сверкая оружием, врывается отряд охранников-головорезов. Нари падает на живот и перекатывается, стреляя в их сторону из дезинтегратора. Но она в меньшинстве. Почти безоружна.

Мы все знаем, чем это закончится.

Опять.

– О нет, – шепчу я.

– Правый фланг! Правый фланг! – вопит охранник.