Исход
Шрифт:
— Вы зайдете на бойню, развешаете всех забойщиков на столбах — с табличками на груди, конечно, и вернетесь с большой добычей в родное стадо… — с максимально серьезным лицом проговорил Гонзак. — Вы же — Аркан.
Буревестник взбежал по лестнице и отворил дверь в салон Фрагонара.
— Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков! — провозгласил он, пребывая в самом приподнятом настроении. — Мир дому сему, ваши высочества!
— Аркан говорит о мире? — раздался бархатный баритон. — Значит, война близко! Входи, во имя Огня, Света и вечной жизни!
И Рем вошел внутрь.
* * *
Люциан
Он восседал в массивном резном кресле, покрытом волчьей шкурой, и отблески от горящего в камине огня плясали на его красивом, мужественном лице. Окладистая борода, породистый нос, каштановые волнистые волосы до плеч, проникновенный взгляд теплых светло-карих глаз… Его роскошный дублет алого цвета отлично сидел на атлетичной фигуре, и сложно было сказать, сколько лет Фрагонару. Тридцать? Тридцать пять? Сорок? Он явно пребывал в самом расцвете сил — умственных и физических, харизмой и властью от него веяло за версту. И баритон, тот самый, от которого по спине пробегали мурашки — тоже добавлял царственности.
— Маэстру! А это последний участник нашего маленького «Заговора Ортодоксов», — владетель Первой Гавани встал и сделал несколько шагов навстречу Рему. — Тиберий Аркан Буревестник, я полагаю? Наслышан, наслышан.
— Вы пели в церковном хоре, ваше высочество? — ничтоже сумняшеся спросил Рем.
— Что? — глаза князя Люциана округлились. Он явно не ожидал такого начала разговора с молодым аскеронцем. — Но как…? Действительно, я подвизался в Кафедральном соборе Первой Гавани в юности, пел в хоре и служил псаломщиком… Это все ваши аркановские штучки, да?
— Это все ваш фрагонаровский голос! — парировал Буревестник. — Пробирает как на проповеди.
Он играл на грани. Бог знает, какие отношения приняты между сильнейшими ортодоксами Империи? Эти четверо, конечно, были единоверцами — но не аскеронцами! Не зверобоями! Не друзьями ему! В конце концов, каждый из них был старше Рема на семь, десять, может быть — пятнадцать лет! Вполне вероятно, что его сочтут наглецом и просто-напросто вышвырнут!
— Орра, — раздался хриплый голос из угла. — А парень неплох. Думаю — споемся.
В центр комнаты вышел коренастый, на голову ниже Рема мужчина в тяжелой кирасе, наручах и поножах, и с огромным мечом у бедра. Шлем-бацинет он держал на сгибе локтя. «Вот кто тут главный милитарист!» — подумал Аркан. Круглая, коротко по-ортодоксальному остриженная голова с большими залысинами, орлиный нос, мощная челюсть, хитроватый прищур гоулбых глаз- это и был Вергилий Аквила, собственной персоной. Не являясь южанами-орра по крови, Аквила уже больше тысячи лет проживали на территории Юга, и давно впитали нрав и манеры его горячих обитателей в самую свою душу. В мимике и движениях грозного воителя сквозило нечто неуловимое, что роднило его с Патриком Доэрти и другими лихими орра-кавалеристами, какие служили под знаменами Арканов во время феодальной войны герцогстве.
Знаменитый голубой берет был продет в крепление наплечника, и давал возможность совершенно точно идентифицировать этого человека. Аркан коротко поклонился, но увидел, что легендарный южанин протягивает ему ладонь для рукопожатия, смутился — и ответил на приветствие.
— К вашим услугам, ваше высочество… — ладонь
— Формально — превосходительство, — пояснил Аквила. — Пусть нас для удобства и величают князьями, но на юге все аристократы — равны. А титул наместника дает мне право только на «превосходительство».
— Посмотрел бы я на того, кто попробует оспорить ваше право на княжеский титул, Аквила, — подал голос молчавший до этого Луций Корнелий Гаста. — Право любого из нас на любой титул. Нынче всякое право имеет значение только в том случае, если у вас есть достаточное количество клинков, чтобы подтвердить его. Будем откровенны, маэстру — сейчас мы, ортодоксы, можем говорить с позиции силы. Каждый из нас в одиночку может разгромить любого из своих соседей, вместе — мы можем победить любую армию. Нечего скромничать.
Он походил на птицу в своем свободном белом кафтане с широкими рукавами и серебряным шитьем, и передвигался так же, как будто перелетая с места на место. Светлые длинные волосы Корнелия Гасты при этом свободно ниспадали до плеч и развевались при каждом шаге.
— Особенно после того, как Арканы забрали себе Аскерон, да? — в своем зеленом одеянии, по крою похожем на наряды тъялери, Лентул Бергандаль практически слился с портьерой того же оттенка, и теперь как будто проявился из ниоткуда. — Вы оказали нам большую услугу, сдвинув вектор внимания Синедриона с Юго-Востока на Запад. Нужно сказать спасибо вашему отцу и Диоклетиану — они работали над этим долгие годы… Но вышло так, как вышло. Вы стали самостоятельной фигурой, Тиберий. Можно звать вас Тиберием? Понятия не имею, как на западе, но в наших краях люди одного круга зовут друг друга по имени…
Этот Бергандаль был моложе всех, не считая Аркана. Рыжие растрепанные волосы, короткая борода чуть более темного оттенка, уродливый шрам от левого виска к подбородку — он скорее походил на разбойника с большой дороги, чем на представителя древнего знатного рода. И это странным образом роднило его с Буревестником.
— Имя? — доброжелательно улыбнулся Аркан. — Тогда я предпочитаю когномен — Рем. Тибериев, благо, на белом свете, проживает уже целых шесть, считая ребятишек Децима…
— Рем… Что ж, очень приятно, — Бергандаль, быстро пересек комнату, хлопнул Буревестника по плечу и предложил: — Зовите меня Лентулом. Что ж, предлагаю дождаться от Диоклетиана чашек с ко, и обсудить наконец, что мы будем делать во время голосования, кого поддержим и какими ресурсами располагаем…
* * *
Аркан помалкивал, слушая разговоры Юго-Восточного Триумвирата — так он про себя окрестил союз Фрагонаров, Бергандалей и Корнелиев. Определенно — первую скрипку там играл Люциан, и речь шла о двух вариантах развития событий: выдвижении владетеля Первой Гавани в качестве кандидата на трон на выборах, и — возможного компромисса с популярами ради того, чтобы истребовать у будущего правителя, кем бы он ни был, как можно больше политической, религиозной и экономической автономии. Первоначальные догадки Буревестника оказались верными: они заполучили себе дополнительные вицы. Кое-кто из аристократов Востока доверял Фрагонарам гораздо больше, чем Синедриону, но при этом — не мог оставить свои владения, опасаясь набегов орков, или — коварства алчных соседей. Считая вицы Бергандаля и Корнелия, Люциан Фрагонар мог распоряжаться семью голосами.