Исход
Шрифт:
Аркан считал вслух:
— Всего — шестьдесят четыре. Одиннадцать — у популяров, то есть — у Вермаллена. Тридцать восемь — у оптиматов, но тут что получается: двадцать две у кесарийцев, которые, скорее всего, проголосуют за Краузе или за Вайсвальда — не важно, и шестнадцать — у сторонников разлюбезного Антуана. А у вас… — Рем глянул на переглядывающихся мужчин. — У вас семь. И у Аквилы — одна. И у меня…
— … семь, — Фрагонар хлопнул по столу ладонью. — Это ты, брат мой герцог, конечно, проиозвел фурор. Каков Аркан, а? Чисто аркановская дичь… С другой стороны, все логично: Децим захватил Лабуа, Монтрей — твой зять, Корхонены тебе многим обязаны, их новый ручной медведик, кунингас Ярвинен —
— Сидели за одним веслом на галере у гёзов, — Буревестник потянулся к блюду с закусками, взял горсть южных фисташек и принялся чистить их, одну за одной, и отправлять в рот. — А что касается Смарагды — так я теперь доктор естествознания и с ректором ручкаюсь. Про гнилые местечки — умолчу, я слово давал.
Аскеронским герцогом овладело некое странное фаталистическое спокойствие после того, как он увидал Феникса. Теперь он не испытывал и тени сомнения в правильности своих действий.
Сколько людей жило в Империи? Пятьдесят миллионов? Последняя перепись проходила тридцать лет назад, тогда эта цифра была процентов на пять-семь больше, но, учитывая нарушение многих логистических цепочек, хозяйственный упадок и разгул феодальной вольницы в подавляющем большинстве бывших имперских провинций, а еще — эпидемии, регулярные вторжения орков с Востока и бесчинства фоморов и химер в последние месяцы, человеческая популяция в Раваарде явно сокращалась… Особенно — среди оптиматов.
Тем не менее — как минимум тридцать миллионов человек молились Фениксу и смотрели в рот иерархам Синедриона, постепенно скатываясь в скотское состояние. Еще около десяти миллионов считали себя популярами. Северо-Восток с его многолюднымий городами, каменноугольными и железными шахтами и плодородными почвами, купеческие, портовые и ремесленные кварталы крупных городов по всей Раваарде — последователи учения Саймона Самромара занимали прочные позиции и уступать их не собирались. Конечно, были еще Юг и Север — их население оценить не представлялось возможным, но суровый край саами не мог прокормить более трех миллионов человек, да и вечно воюющий Юг при всем буйстве природы и изобилии ее плодов давал прибежище вряд ли большему числу черноволосых и голубоглазых орра.
Он, Рем Тиберий Аркан Буревестник, принадлежал к преследуемому и презираемому на большинстве бывших имперских земель племени. Ортодоксы — фундаменталисты и фанатики, хуторяне и мастера, воины и строители — по самым приблизительным оценкам составляли не более десяти процентов всех людей, то есть — около пяти миллионов. Не считая новообращенных северян, конечно. И рассчитывать на то, что в полномасштабной войне разделенные сторонники старых обычаев смогут победить оптиматов было бы как минимум опрометчиво. Семьсот тысяч ортодоксов жило в Аскероне — герцогстве развитом и густонаселенном, единоверцы Аркана составляли там три четверти населения, остальные аскеронцы придерживались, в основном, оптиматской конфессии. Еще три миллиона или около того образовали плотный анклав на Юго-Востоке, вокруг старой столицы — Первой Гавани. Там и размещались владения Фрагонаров, Бергандалей, Корнелиев. Остальные же были рассеяны по всей Раваарде. И едва ли не двадцать тысяч проживало в Кесарии, на Ремесленной стороне…
— Маэстру, мы не выдержим войны с объединенными оптиматами, — Буревестник обвел взглядом присутствующих. — Более того… Эта война, или, если хотите — Крылатый Поход, она начнется не со сбора феодального ополчения, пришивания крылышек на шлемы и молебна в монастыре Белых Братьев с торжественным миропомазанием лидеров угодного Фениксу военного предприятия, как это было в прежние времена. Нет! Война начнется прямо здесь, на улицах Кесарии.
— Господи Боже, вы о чем, Рем? — откинулся на кресле
— Да ладно? — Аквила положил кулаки на стол и вперил в него свой стальной взгляд. — Ты ведь сам только что все пояснил, князь ты мой прекрасный! Пока мы держатели виц — никто ничего начинать не будет, да? После выборов… Правильно Аркан? Только пройдут выборы — и тут начнется резня. Черта с два кто-то из ортодоксов покинет Кесарию! А лично нас придут убивать эльфы. А? Ты ведь сам только что сказал: «любой человек»… Туринн-Таурцы — не люди! Линейная логика, маэстру Бергандаль! Аркан нас тут уже неделю вокруг всего этого водит кругами, пытается, чтобы мы сами своим умом дошли, до того, к чему он готовится уже многие месяцы.
— Проклятье! — Фрагонар потер лицом ладони. — Диоклетиан тоже постоянно докладывал о мутных движениях в Кесарии. Белые Братья, призывающие к убийствам ортодоксов, какие-то маргинальные маги, какой-то башелье Беллами и зеленые насаждения… Я оставил все это в его ведении, мне казалось — самое важное сейчас это выборы! В конце концов, Империя Людей это ведь… Империя была всегда! А тут… Дьявольщина! Теперь вы двое говорите такие вещи! Как вы себе это представляете?
— Я себе это очень просто представляю: чудовищная провокация. Любая, — подал голос молчавший до этих пор Корнелий Гаста. — Например… Да хоть бы убийство Вайсвальда, все ведь знают что мы с ним лютые враги! Или — Антуана дю Массакра, у Арканов на него зуб. А потом — подать это под соусом подлости ортодоксов и мученичества за веру.
— Чтоб я сдох, — сказал Аквила. — Антуан дю Массакр. Идеально! Он ведь не принцепс электор! Они избавятся от конкурента и одновременно с этим…
Ортодоксы переглянулись. Это было чертовски логично, и потому — вполне могло оказаться правдой. В комнате повисло тяжелое молчание.
— И что мы можем в связи с этим предпринять? — озадаченно проговорил Фрагонар.
Вообще, Аркан стал подозревать, что Люциан Фрагонар если и не является в прямом смысле этого слова тугодумом, то уж точно — не смог бы защитить в Смарагдском университете даже магистерскую диссертацию. Он был хорошим человеком и популярным правителем, а еще — красивым мужчиной с отличным голосом, но… Широты кругозора и воображения ему не хватало. По всему выходило: Диоклетиан Гонзак, он же — Гонорий Фрагонар, брал на себя много, очень много рутинной государственной работы. И, как выясняется, подкладывал на рабочий стол своему племяннику и господину соответствующие документы, но тот от них просто отмахивался!
— Что мы можем предпринять? — в глазах Буревестника как будто загорелись адские огни. — О! Я могу это сказать вслух, маэстру. Только, думаю, вам мои идеи не придутся по сердцу…
— Ну же, Аркан! Когда дерьмо случается, нет никого лучше вашей чертовой семейки, кто мог бы придумать самый сраный и самый странный план по его разгребанию… — Вергилий Аквила, похоже, окончательно решил поддерживать Рема, и тот был ему за это безмерно благодарен.
— Давай, выкладывай, — сказал Корнелий Гаста.
— Итак, как говорит его превосходительство-высочество… — Буревестник кивнул в сторону южанина. — Есть линейная логика, да? Вот ее и применим. Исходя из того, что звучало здесь, за столом — все в общем-то согласны, что нам не сладить с единой Империей Оптиматов, назовем ее так. Мы разделены чисто географически. Гипотетический альянс из Аскеронской Деспотии, Юго-Восточных княжеств, допустим — Севера и, допустим, Юга, натыкается на чертову географию. Наши земли представляют собой полумесяц, в центре которого находятся бескрайние равнины Запада…