Исход
Шрифт:
— Та-а-ак! — Рем напрягся. Похоже, это было именно то, недостающее слагаемое. — А эти вести откуда?
— Мы прижучили одного раненого виконта… Фон Гешефт? Фон Гештальт? Фон Готшалк? Орра, черт знает, как-то так. Он пока не помер — пел про то, что черные силы будут разгромлены и повержены императором Краузе и его союзниками. И все вещал про какие-то золотые корабли, что идут на подмогу.
— Проклятье! Так и сказал? — все-таки Рем рассчитывал, что большую часть речного флота оптиматов они сумели выбить, и такая новость заставила его нервничать. — Золотые корабли?
—
— Сдавать им первую линию, конечно! — золотые корабли или какие еще — это большой роли не играло.
Нужно было продержаться эту ночь, и дать оптиматам надежду на тяжелую, но решительную победу. Заставить их увязнуть здесь, на берегу Сафата, который в нужный момент превратиться в наковальню… А молот — он уже занесен, только об этом пока почти никто из воинов, сошедшихся здесь в схватке не на жизнь, а на смерть, не знает.
* * *
Золотые корабли появились в самый неподходящий момент: четыре из десяти аркбаллист с Шаранта били по наступающим на фортецию оптиматам, так что встретить их во всеоружии кхазадский гарнизон замка не мог.
События развивались стремительно на обоих фронтах.
Мобилизованные Белыми Братьями в Кесарии и по всему пути следования армии фанатики-оптиматы — обедневшие дворяне и простолюдины, выполняющие роль легкой пехоты, огромной толпой выдвинулись из лагеря на холмах. Их энтузиазм подстегивало желание поквитаться за гибель товарищей во время первого штурма и рейда ортодоксальной кавалерии. А еще — наступательного духа добавляли пики ландскнехтов дю Ритера, которых Краузе (или кто там на самом деле руководил войском оптиматов?) явно берег, по известным лишь ему причинам не выпуская этих профессионалов вперед. Белые Братья — эти монашествующие подстрекатели — находились среди своей паствы, беснуясь и неистовствуя.
— Убийство неверного не грех! Это путь на небо! — завывали они на все лады. — Дочь Аскерона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за деяния твои, которые ты совершила с нами! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!
Их было несколько тысяч, значительная часть оптиматского войска: в массе своей фанатики были вооружены как попало, они довольствовались вилами, короткими копьями, топорами и самодельными пиками из крестьянских кос, с ножами и факелами, имея стеганую куртку или жилет из плотной кожи в качестве доспеха — они почему-то решили, что смогут победить и поквитаться за реальные или мнимые преступления и обиды, учиненные ортодосками.
У них имелись связки хвороста, чтобы забрасывать ров, и так наполовину заполненный трупами оптиматов, и приставные лестницы, чтобы перебраться через частокол.
Некоторое
Это людское море заполнило все пространство перед фортецией, и перло вперед, не смотря на потери. Черные птицы во главе с Эадором, не взирая на мрак ночи, на выбор отстреливали Белых Братьев и дворян, экономя стрелы. Пращники уже начали использовать камни вместо свинцовых пуль — тратить эти смертоносные и довольно дорогие снаряды на бездоспешных врагов было слишком расточительно. Аркбаллисты сделали несколько залпов — и замолки, и Аркан сразу не мог понять причину, но потом… Потом увидел золотые корабли.
Они шли вниз по течению, буквально источая золотистый свет, особенно ярко видимый в темноте. Небольшие — шагов двадцати или тридцати в длину, под изящными листовидными парусами всех цветов радуги, с дюжиной пар весел… Глядя через подзорную трубу на борта этих суденышек, украшенные замысловатой гравировкой и самоцветами, и переведя оптику на готовых к бою воителей в вычурных доспехах Буревестник не сдержал ругательств. Этот золотистый свет — он чертовски напоминал тот мэллорн в консульстве!
— … меня побери! Как они дотащили эти посудины до Рубона? Шарль, хватай фонари и сигнал Ёррину — это эльфы! Ванъяр отправили по нашу душу экспедиционный корпус. Черт с ними, с оптиматами — нам все равно нужно отходить, пусть топит тъялери! Патрик — пошли человек, пусть сначала отводят на вторую линию стрелков, а потом — прикрывают пехоту… А потом — не жалейте огня!
Он снова влезал в командование, хотя и знал, что скорее всего дублирует уже отданные командирами приказы. Аркан не привык доверять баннеретам кесарийского ополчения так же, как Патрику, Разору или Скавру Цирюльнику, но там, среди сражающейся пехоты были и ветераны-аскеронцы… Обрывая сам себя. Рем снова яростно разложил подзорную трубу и принялся считать эльфийские кораблики: пять, десять, дюжина… Пятнадцать! По дюжине весел — это двадцать четыре гребца. Десантная партия — еще столько же, не меньше! Грубо — пятьдесят человек на корабль. Семь сотен тъялери? Чудовищно!
С башен Шаранта полетели первые метательные снаряды: аркбаллисты взялись за дело. Залп был синхронным и явно — прицельным: десять свинцовых шаров ударили в головной корабль эльфийской эскадры с громким хрустом. Мачта подломилась, борта в нескольких местах вогнулись внутрь, воинов с палубы снесло в реку, оставив на их месте брызги крови и куски снаряжения…
Слитный радостный рев гномов раздался спустя какое-то мгновение после такого удачного накрытия. Но торжество было недолгим: корабелы эльфов свое дело знали. Суденышки принялись маневрировать, их курс стал зигзагообразным — и цель движения явно изменилась! Если изначально конечной точкой была пристань ортодоксальной земляной фортеции, то теперь — тъялери ходко шли к Шаранту.